— Какой детский праздник?
Приятель стал рассказывать, что в ЦУМе, дескать, будут веселые конкурсы, актеры, наряженные инопланетянами, веселые танцы и мультики. Варя не слышала его объяснений внутри телефонной трубки, а слышала только мой вопрос. Но этого оказалось достаточно.
— Какой детский праздник? — переспросила моя девочка, пока я другим ухом выслушивал рассказ приятеля об актерах, наряженных инопланетянами.— Я хочу пойти!
Она твердо решила пойти на праздник, даже не поинтересовавшись моими планами и моими суждениями о том, какими отвратительными бывают инопланетяне, какие прекрасные детские конкурсы мы сами можем устроить дома, как много у нас дома мультиков, в конце концов.
— Я хочу пойти! — сказала Варя.
И пришлось идти. В назначенный день и в назначенное время мы вошли в ЦУМ. На пороге нас встречал человек, наряженный не инопланетянином вовсе, а богом Кецалькоатлем, про которого я, честно говоря, не помню, ему ли индейцы приносили человеческие жертвы или кому-то из его божественных коллег.
Проходя мимо Кецалькоатля, Варя на всякий случай спряталась у меня под плащом.
Мы вошли в торговый зал. Там продавали парфюмерию. Нам в нос немедленно ударило семьсот разных запахов, и у меня закружилась голова, а Варя заткнула ноздри пальцами.
— Как хорошо здесь пахнет,— сказала Варя.
— Зачем же ты заткнула нос?
— Очень сильно пахнет,— отвечала Варя, не разжимая носа.
В глубине зала стояли синие надувные конструкции и играла громкая музыка. Музыка была ужасно громкая. Варя зажала уши. Чтобы зажать уши, ей пришлось разжать нос. Минут пять девочка зажимала попеременно то нос, то уши, пока нос не привык к сильным запахам, а уши — к громким звукам.
Я все еще надеялся, что поездка на детский праздник не испорчена безнадежно, и сказал Варе, указывая на надувные конструкции с притворным энтузиазмом:
— Посмотри, Варенька, там батут.
Дело в том, что батут — это давнишняя Варина мечта. Варя верит, что на Новый год или на другой какой-нибудь праздник ей подарят батут обязательно, а пока Новый год не наступил, Варя мечтает о батуте и прыгает на всяком сколько-нибудь пружинящем предмете, даже если это бабушкин прибор для измерения давления.
Батут Варю заинтересовал. Девочка подошла к батуту, аккуратно сняла туфли, влезла на батут, села в углу батута и, едва покачиваясь, стала смотреть, как прыгают другие дети. Через пять минут пришла служительница, сообщила детям, что батут закрывается, вежливо, но настойчиво выдворила детей с батута и закрыла батут пологом. Варя безропотно спустилась на пол и надела туфли.
Тут появились обещанные актеры-инопланетяне. Они принялись занимать детей довольно бессмысленной игрой. Предполагалось, что дети должны стать в круг и передавать друг другу воздушные шары, как бы имитируя движение планет по орбитам. Дети, разумеется, передавать шаров не стали, а стали кидаться шарами и футболить их, пока все шары не лопнули. Впрочем, Варя не принимала в общей игре никакого участия, и похоже, играющие дети вовсе не радовали мою девочку, а только мешали ей смотреть мультики.
Мультики показывали на трех висевших в ряд экранах. На первом экране показывали про Тома и Джерри, на втором — про дятла Вуди, на третьем — не помню про кого показывали, ибо я не способен запомнить три мультика одновременно.
Но, кажется, именно три мультика одновременно пыталась смотреть моя дочь. Варя застыла в углу игровой площадки, смотрела на экраны, и на лице у Вари изображалось нешуточное интеллектуальное напряжение, потому что попробуйте-ка вы одновременно смотреть про Тома и Джерри, про дятла Вуди и еще бог знает про что.
— Варь, ты про кого смотришь? — спросил я.
— Про всех,— прошептала Варя одними губами, чтоб не отвлекаться.
— У тебя голова не лопнет?
— Нет, не сразу.
Я все-таки очень опасался, что просмотр трех мультиков одновременно может негативно сказаться на неокрепшей детской психике. Потому я взял Варю за руку и повел в другие отделы магазина, где разворачивались другие развлечения и конкурсы. Несколько метров Варя шагала как сомнамбула. Потом постепенно пришла в себя, а придя в себя, увидела актрису-инопланетянку, предлагавшую порисовать на стенах.
На всякий случай Варя спряталась у меня под плащом.
Чуть дальше другие уже актеры-инопланетяне предлагали детям фехтовать на воздушных шариках. Я спросил Варю, не хочет ли она пофехтовать, но Варя спряталась у меня под плащом.
По-моему, праздник явно не удался. Инопланетян Варя боялась, батут закрыли, музыка играла слишком громко, мультики показывали так, что их невозможно было смотреть. Я потащил Варю на улицу. Был погожий осенний день. Я купил Варе мороженого. Мы сели на скамейку.
— Ладно,— сказал я, чтоб девочка не расстраивалась.— Сейчас мы доедим мороженое и придумаем какое-нибудь развлечение вместо этого магазина.
— Сейчас,— Варя лизала мороженое,— я доем этот рожок, и мы вернемся на праздник.
— Тебе понравилось, что ли? — опешил я.
— Очень,— Варя даже зажмурилась, чтоб показать, насколько ей понравилось.
— Что там могло понравиться?
— Все! — девочка взмахнула руками, показывая, насколько безгранично ее счастье, и залепила мороженым мне в щеку.— Там так прекрасно пахнет в этом магазине. Там инопланетяне очень страшные и противные. А я ведь люблю всех страшных и противных. Там громкая музыка, и я ничего не слышу, что ты говоришь. Там показывают даже целых три мультика одновременно, так что ничего нельзя понять. А еще там есть даже батут.
— Но ведь батут закрыли, Варенька! — взмолился я сраженный парадоксальной логикой собственного ребенка.
— Но ведь он есть,— парировала Варя.— А дома его нету.