Сегодня в Таллине стартует "Первый последний прощальный тур" британского певца и композитора Фила Коллинза, прославившегося многолетней работой в легендарной группе Genesis и выдающимися сольными альбомами. В рамках турне 18 октября музыкант выступит в петербургском Ледовом дворце, а 20 октября — в столичном спорткомплексе "Олимпийский". Перед стартом турне БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ позвонил ФИЛУ КОЛЛИНЗУ, чтобы расспросить его о том, на что ушло время, прошедшее со времени его последних гастролей, а также о его сегодняшних заботах и будущем Genesis.
— В последний раз вы гастролировали три года назад. Что чувствуете перед началом нового турне?
— Самое важное в этом турне то, что нам предстоит побывать в городах, где мы никогда раньше не выступали, в России, в странах Восточной Европы. Что касается России, то она всегда казалась мне другой планетой. Мы пытались организовать гастроли в России, еще когда я играл в Genesis, но тогда существовали все эти идеологические и политические препятствия. До нас только доносились слухи, что в вашей стране у нас много поклонников, что люди собирают наши записи. Сейчас, когда это стало возможным, программа гастролей составляется настолько плотно, что я, например, не уверен, что успею увидеть в Москве что-либо, кроме Красной площади и Кремля...
— Вы назвали тур прощальным. Это серьезно?— Я люблю давать концерты, но мне пришлось прекратить гастролировать, потому что я хотел уделять больше внимания своим маленьким детям. В какой-то момент они стали занимать в моей жизни больше места, чем что-либо еще. Наш "Первый прощальный тур" действительно станет прощанием с Европой и Америкой, однако я не сказал бы, что на этом повесть окончена. Скорее, я переворачиваю страницу в моей жизни.
— И что на следующей странице?— Главное — это очень серьезная работа, которую я уже четыре года делаю для компании Disney. Бродвейский мюзикл по мотивам мультфильма "Тарзан". Все эти четыре года длился подготовительный период, и вот, наконец, в следующем мае должна состояться премьера. Этот проект занимал все мое время, и мне еще предстоит с ним как следует повозиться. После этого мне потребуется какое-то время на отдых, и можно будет подумать о новом альбоме. Надеюсь, мне удастся сочетать работу над ним с живыми выступлениями, я по ним действительно очень соскучился, и вроде бы это то, что у меня неплохо получается. Меня еще часто спрашивают о том, не собираюсь ли я сыграть в кино. Не буду загадывать, я давно этим не занимался, но почему бы и нет?
— Вы по-прежнему комфортно ощущаете себя в амплуа сочинителя песен или есть желание обратиться к каким-либо более сложным музыкальным формам?
— Я не прекращал писать песен, ведь мюзикл тоже состоит из песен. Во время работы в студии у меня накопилось довольно большое количество материала, и он весь принадлежит мне. Я отдавал этим композициям всего себя, работая над постановкой "Тарзана", я испытывал не меньшее возбуждение, чем когда писал свои альбомы. И если, не дай бог, что-то не сложится с мюзиклом, я всегда могу включить эти песни в свой новый диск.
— Этой осенью все только и делают, что обсуждают новые работы ветеранов — The Rolling Stones, Пола Маккартни, Эрика Клэптона. По сравнению с ними вы — подросток. Вы задумываетесь о возрасте в популярной музыке? Считаете ли, что нужно играть до последней минуты жизни или все же есть момент, когда стоит остановиться?
— Это зависит от результата. В молодости никто из нас не думает всерьез о том, что наступит время, когда нам будет шестьдесят. Никто не мог представить себе, что в один прекрасный день Мику Джаггеру исполнится шестьдесят. Но это произошло. И сейчас мы принимаем это как должное. The Rolling Stones делает то, что должен делать The Rolling Stones. Вопрос не в возрасте, вопрос в том, выглядят ли Кит Ричардс, Мик Джаггер и Чарли Уоттс глупо, когда все еще играют в The Rolling Stones. Для того чтобы ответить вам на этот вопрос, мне нужно послушать их новый альбом, пойти на их концерт и посмотреть, как они сейчас выглядят на сцене. Как только выдастся такая возможность, я это сделаю. Если "роллинги" хороши, то и слава богу, и я не знаю, зачем тогда говорить о каком-либо возрастном пределе. Что же касается меня, то я всегда находил себе самые разнообразные занятия, не был "рокером" в чистом виде — играл в кино, гастролировал с биг-бендом, записывался на пластинках самых разных музыкантов. Я делал то, что мне по душе, пробовал разные вещи и никогда не пытался вступать в прямую конкуренцию с молодыми группами. Вот и сейчас я не собираюсь соревноваться в популярности с Джеймсом Блантом...
— Неужели популярность для вас ничего не значит?— Вокруг столько молодых артистов, столько альбомов выходит, столько радиостанций и телеканалов, которые транслируют новую музыку, что не успевает новая запись появиться на рынке, как, глядишь, она и наскучила, ты от нее уже устал! Новые артисты сейчас очень быстро сгорают. Я думаю, люди все еще покупают записи "роллингов", Пола, Эрика, да и мои тоже именно потому, что за нами долгая история. Мы — надежная устойчивая вещь, в которой можно быть уверенным, а когда речь идет о молодых группах, объявленных великими, люди подозревают, что им по-быстрому впарили что-то не столь уж и важное.
— Вы работали в этом году над радиопрезентацией глобального проекта Боба Гелдофа Live8. В ходе этого шоу в Лондоне мы могли наблюдать воссоединение Pink Floyd — музыкантов, которые долгие годы отказывались от самых выгодных предложений о воссоединении. Можете ли вы представить себе ситуацию, когда Genesis соберется вместе?
— Очень легко. У нас ведь ситуация гораздо более простая, чем у Pink Floyd. Между нами нет никакой личной неприязни, никаких финансовых проблем, как между Роджером Уотерсом и Дэвидом Гилмором. Genesis всегда оставались друзьями. Питер (Гэбриел.— Ъ) покинул группу скорее по творческим причинам, нежели по личным. Я ушел из Genesis, потому что переехал жить в другую страну. Я могу в один день встретиться с Тони (Бэнксом, клавишником Genesis.— Ъ), а на другой день перекинуться письмами по электронной почте со Стивом (Хаккеттом, экс-гитаристом Genesis.— Ъ). Мы в прекрасных отношениях с Питером. Вот в ноябре мы собираемся пообедать все вместе, впятером. На это мы смогли выкроить время. Почему бы не предположить, что однажды у этих пятерых крайне занятых джентльменов найдется время, чтобы записать новый альбом Genesis?