"Я почувствовал, что значит стать знаменитым"
После каннской премьеры фильма "Последние дни" режиссер Гас ван Сент ответил на вопросы Андрея Плахова.
— Что лично вас затронуло в судьбе Курта Кобейна?— Когда я снял фильм "Аптечный ковбой", я почувствовал, что такое стать знаменитым. Вчера ты ютился в скромной квартирке, сегодня можешь купить шикарный дом и заселить его своими друзьями. Так мы и делали в Портленде, а парни из Nirvana пережили аналогичный опыт в Сиэтле. Ни мы, ни они не хотели покидать север-запад. И мы, и они в какой-то момент ощутили себя в своих больших домах не так комфортно, как думалось. Между нами существовала какая-то внутренняя связь, хотя мы были едва знакомы: один раз встречались у его менеджера, другой — он мне позвонил и мы поговорили по телефону. Его смерть в апреле 1994-го, всего через полгода после того, как ушел Ривер Феникс, конечно, меня затронула.
— Многие знаменитые артисты называют вас не просто любимым режиссером, но и человеком, близким по духу. Чем вы их привлекаете?
— Многим так же, как и мне, надоедает быть celebrities — знаменитостями. Вот почему я живу в Портленде: ведь это совсем не кинематографический город. Там у меня довольно странные друзья, они принадлежат к богеме, и совсем не обязательно артистической. Мне с ними гораздо проще, чем с обитателями голливудских вилл. В Портленде чувствуешь себя далеко от амбиций, славы и всей этой мишуры. И многие знаменитые друзья охотно приезжают ко мне. Здесь спокойно, и их никто не достает.
— При всей нелюбви к Голливуду вы сделали фильм "Умница Уилл Хантинг" с Мэттом Деймоном, который вполне вписывается в каноны высокобюджетного кино...
— Я уже сто раз говорил, что никому не продавался и не продамся, пока не сниму фильм с Вином Дизелем. "Уилл Хантинг" — нормальное педагогическое кино, обращенное к тем, кто страдает аутизмом. Почему оно столь традиционно — это другой вопрос. Я всегда был традиционным кинематографистом, разве вы не заметили? Мой любимый фильм — "Обыкновенные люди" Роберта Редфорда. И даже когда я делал картины о наркоманах и мужчинах-проститутках, они были интересны мне прежде всего как самые обыкновенные люди.
— Но "Джерри", "Слона" и "Последние дни" никак не назовешь традиционными и не отнесешь к мейнстриму. Что изменилось?
— Конечно, когда делаешь блокбастер на крупной студии, творческая свобода режиссера ограничена. И я предпочитаю малобюджетное независимое кино. Хотя и здесь есть свои ограничения: приходится снимать чрезвычайно быстро, что может повредить фильму. Разумеется, ты почти не получаешь гонорара, но это как раз то, что я могу легко пережить.