дело Кулаева
Вчера в Верховном суде Северной Осетии на процесс по делу бесланского террориста Нурпаши Кулаева гособвинение начало оглашать показания потерпевших, данные ими на предварительном следствии. А единственная допрошенная вчера свидетельница рассказала, что боевики требовали к себе не детского врача Леонида Рошаля, а исполнительного секретаря СНГ Владимира Рушайло.
Напомним, что на прошлом заседании суда адвокат потерпевших Таймураз Чеджемов выступил с ходатайством о том, чтобы показания не явившихся в суд потерпевших оглашали по протоколам их допросов на предварительном следствии, так как "все, кто хотел выступить в суде, это уже сделали". Гособвинение поддержало ходатайство, и судья Тамерлан Агузаров его удовлетворил. Но оказалось, что выступили еще не все желающие: вчера суд выслушал потерпевшую Викторию Кастуеву.
Она рассказала, что во время захвата людей в школу загоняли две группы боевиков.— Несколько человек в черном выбежали из-за школы,— вспоминала потерпевшая,— а другие, в камуфляже и с автоматами, бежали прямо на нас, прямо у парадного входа.
По словам Виктории Кастуевой, боевики загнали заложников в зал "почти за 10-15 минут", а потом до обеда минировали его. В первый же день боевик, который вел переговоры по мобильному телефону, "потребовал к себе четверых".
— Он говорил, что ему нужны четверо — Дзасохов (тогдашний президент Северной Осетии.—Ъ), Алханов (президент Чечни.—Ъ) и Рушайло,— говорила женщина.— Еще он сказал в трубку, что "и ты". Потом в больнице я спросила у своего брата, кого, помимо тех троих, хотели видеть террористы. Сказали, что Зязикова (президент Ингушетии.—Ъ), и я поняла, что именно с ним он и говорил. Еще я не понимаю, почему все начали говорить, что он хотел Рошаля? Амир кричал в трубку, что он не болен и врач ему не нужен. Он точно говорил, что хочет, чтобы к нему пришел не Рошаль, а Рушайло. Я это сама слышала.
Потерпевшая Кастуева рассказала, что переговорщик боевиков по кличке Амир (его не опознал среди убитых террористов ни один бывший заложник) говорил, что для него "большой грех перед Богом, что из-за него дети и женщины без воды".
— Он сказал нам, что воду отравили спецслужбы, как в "Норд-Осте",— рассказывала женщина.— Сказал еще, что воду нам привезут на второй день. Когда мы спросили кто, он ответил, что те же, кто привез и его. На самом деле второго числа в спортзале появился еще один боевик с канистрой воды, весь в черном, с какими-то арабскими надписями на одежде. Они очень обрадовались друг другу, долго обнимались, а потом налили из этой канистры немного воды в бутылки и отдали детям. Но ее было очень мало.
После этого заявления Виктории Кастуевой звук на мониторе, установленном в зале для прессы, пропал минут на пять. Возобновился он на словах о том, что потерпевшую "возмутили заявления Николая Шепеля в программе 'Человек и закон'".
— Он там говорит, что не знает, во сколько стреляли танки по школе,— глядя на замгенпрокурора, говорила женщина.— Да я сама видела, что танки стрелять начали около четырех часов дня! Боевики приказали мне встать в окно и махать занавеской на улицу, пока они отстреливались. Оттуда было отчетливо видно, как танк дал несколько залпов. Боевики пытались в него попасть из гранатомета, но промазали, и снаряд попал в здание стоящего напротив спорткомплекса.
— А в спортзале оружие было? — спросил у потерпевшей Таймураз Чеджемов.— Я не видела его,— ответила Виктория.— Но на второй, кажется, день меня подняли с моего места и начали ломать там доски. Сняли две, а под ними была свежая стяжка — сантиметров пятнадцать в глубину. Там ничего не было. Тогда они сказали: "Не здесь" — и ушли в другое место.
— А в каком направлении стрелял танк? — спросил Николай Шепель.— В школу, конечно,— раздраженно ответила потерпевшая.— По-вашему, снаряд мог направление свое изменить?
— А от чего произошел первый взрыв? — подключилась к допросу гособвинитель Мария Семисынова.
— Не знаю.— Но на предварительном следствии вы сказали, что вам показалось, что один из террористов задел провода.
— Не могла я такого сказать,— ответила женщина.— Я не понимаю, откуда это у вас взялось. Мы сами лежали на проводах, какой боевик?
Когда вопросы закончились, Виктория Кастуева сказала, что не понимает, почему прокуратура хочет обвинить в смерти людей только "рядовых солдат".
— У меня никаких претензий нет ни к танкистам, которые стреляли, ни к спецназу,— сквозь слезы говорила женщина.— Во мне тоже сейчас наша пуля в легких... Я их не виню. Но где все эти три дня были наши спецслужбы? Почему ни Путин, ни Иванов, наши главнокомандующие, ничего не сделали? А спецназовцы, точно так же как и мы, были пушечным мясом.
Женщина зарыдала, и судья Агузаров прекратил допрос.После этого гособвинитель Мария Семисынова начала зачитывать показания потерпевших, не явившихся в суд. В общей сложности было оглашено 60 протоколов допросов, но особого интереса у присутствовавших в зале потерпевших они не вызвали. К завершению заседания в зале суда почти никого не осталось.
Следующее заседание назначено на 11 октября.