обозреватель
Резолюция МАГАТЭ по поводу Ирана только на первый взгляд выглядит сенсационной. Конечно, в ней есть элемент неожиданности, ведь МАГАТЭ очень долго старалось избегать жесткого вердикта, считая его последним средством. И все же принятое в Вене решение назревало давно и было предопределено всем ходом переговоров Тегерана с МАГАТЭ последних месяцев, все больше напоминавших диалог глухих. Самое неприятное заключается в том, что главным проигравшим в этой истории оказывается не Иран, уверенным курсом движущийся навстречу санкциям СБ ООН, а Россия. Причем как бы ни разрешилось противостояние Тегерана с международным сообществом, любой из сценариев сулит Москве ощутимые издержки. Единственное, что ей остается,— не усугублять ситуацию, а приложить максимум усилий, чтобы свести эти издержки к минимуму.
В случае, если Москва и дальше будет выгораживать Иран и пытаться увести его от наказания за нежелание сотрудничать с МАГАТЭ, ее и без того небезоблачные отношения с Западом серьезно ухудшатся. В то время как присоединившись к складывающемуся антииранскому альянсу Америки и Европы, Россия несколько наладит геополитическое взаимодействие с мировыми державами, продемонстрировав, что по ключевым вопросам она заодно с ними. Однако и на сей счет не следует особо обольщаться: такая позиция не принесет России существенных дивидендов, поскольку коалиция против Тегерана будет неизбежно иметь временный, тактический характер и распадется, как только ее цель будет достигнута. По-другому и быть не может, ведь у каждой мировой державы свои интересы и в самом Иране, и во всем регионе.
Таким образом, единственное, чего мы сможем добиться, поддержав грядущее наказание режима иранских аятолл,— избежать грандиозного скандала в отношениях с Западом и скромно отойти в сторону. При этом в экономическом плане мы потеряем весьма прибыльное ядерное сотрудничество с Ираном, а в политическом — настроим против себя ведущее исламское государство Среднего Востока, способное оказывать серьезное влияние на ситуацию в южной части СНГ и при этом, как это уже успели испытать на себе многие его соседи, умеющее быть мстительным. Российский голос в стане "воздержавшихся" в ходе последнего голосования в Вене отражает ту растерянность, в которой оказалась российская дипломатия: хочется усидеть на двух стульях, сохранив прекрасные отношения и с президентом США Джорджем Бушем, и с новым иранским президентом Махмудом Ахмади-Нежадом, уже успевшим тепло пообщаться с Владимиром Путиным на 60-й Генассамблее ООН в Нью-Йорке. Но так, увы, не получится.
Почему же Москва оказалась в таком положении? Это плата за многолетнюю, тянущуюся еще из ельцинской эпохи политику "и нашим, и вашим" в иранском вопросе, когда Москва одной рукой подписывала секретный меморандум Гора--Черномырдина, обязуясь свернуть сотрудничество с Тегераном в чувствительных вопросах, и при этом протягивала иранским товарищам другую свободную руку — руку помощи. Однажды решив, что сможем перехитрить всех, мы в итоге перехитрили самих себя.