фестиваль аутентизм
VIII Международный фестиваль Earlymusic блестяще оправдал собственный новый подзаголовок "Крайности барокко" первым же концертом. Почтенную петербургскую публику до крайности поразило выступление квартета английских барочников-скандалистов Red Priest, позже выступивших и в Москве. Рассказывает ОЛЬГА Ъ-КОМОК.
Вы можете представить, чтобы в нашем-то XXI веке приличный ансамбль старинной музыки сделал себе имя на "Временах года" Вивальди — тех самых, что вяло льются из динамиков любого европейского гостиничного лифта? А вот Red Priest сделал, впрочем выпустив до этого еще три сверхуспешных диска. Ансамбль имени Вивальди (red priest — "рыжий поп", известная кличка аббата-композитора) возделывает необъятные просторы вивальдиевской и прочей барочной музыки совершенно нестандартным образом — традиционные составы (хоть concerto grosso, хоть сольная соната) переаранжируются для флейты, скрипки, виолончели и клавесина. Прекрасное знание барочного ремесла умножается на тотальную стилевую раскрепощенность. Набивший оскомину текст разыгрывается как театральная пьеса, а то и цирковой номер. Результат — ядовитый, местами гомерически смешной, всегда неожиданный и крайне эффектный — вызывает самую бурную реакцию. Red Priest называют нахалами, сумасшедшими, пародистами от барокко или, наоборот, аутентистами-радикалистами и гениальными экспериментаторами. Равнодушным не остается никто.
Вивальди в полном объеме "рыжие попы" приберегли для московского концерта, а в Петербурге продемонстрировали свой фирменный стиль в программе "Кошмар в Венеции". Коктейль из "фантастической" музыки XVII-XVIII веков (изображающей всяких духов, сатиров и ведьм) начался представлением в балахонах и черных масках на материале кончерто La Notte бессменного Вивальди, продолжился ядовитым хохотом и душераздирающим скрипом смычка в театральных интермедиях Роберта Джонсона, резвыми ричеркарами Диего Ортица с виолончелью наперевес, жирно "спетой" полуцыганской арией, устроенной из Largo очередного концерта Вивальди, прогулками по залу с сольными опусами Ван Эйка и Тартини и т. д. В финальной фантазии ансамбля на тему "Фолии" Корелли аккумулировалось все: цыганщина, джаз и псевдоиндийская музыка, лихие инструментальные трюки и кунштюки, чисто барочные чистейшей же виртуозности "запилы" и отчаянная, вполне арт-роковая каденция. Ну а сыгранная на бис третья часть из "Весны" все того же Вивальди своим ты-гы-дым, ты-гы-дым в духе "Бременских музыкантов" и знаменитым залихватским "Хоп!" заставила весь зал забиться в пароксизме сдавленного хохота.
Что это — шоу, капустник в духе "Терем-квартета", но на материале старинной музыки или новое слово в движении исторически информированного исполнительства? Ответ, полагаю, содержится в следующем факте: Red Priest играют все наизусть. Как рокеры. Или как романтики, исполняющие свою собственную музыку. Защищая (или пропагандируя) собственный экстремизм, музыканты Red Priest ссылаются на крайний индивидуализм, авантюризм и театральность своих авторов — Вивальди, Корелли и иже с ними. Частичное равнодушие к букве оправдывают истовой верностью духу эпохи. Владея всей премудростью барочного исполнительства, "рыжие аббаты" с чистой совестью пользуются достижениями всех прочих музыкальных миров — от классико-романтической традиции до world music. В каком-то смысле они, как борхесовский Пьер Менар, наново пишут "Дон Кихота", не желая просто копировать старое и помня о том, что мир со времен Сервантеса стал на несколько веков старше.
Для генеральной линии петербургско-московско-нижегородского фестиваля Earlymusic такое отношение к делу самое подходящее. Это предприятие по импорту самых сливок мирового старинно-музыкального процесса успешно держит нос по ветру. А всякие крайности — хоть в барокко, хоть в Средневековье — нынче в почете.