правила игры
Вчера Нацбанк объявил, что готов до конца года допустить колебания курса гривны в пределах "не более плюс-минус 4%". При этом укрепление гривны в апреле 2005 года на 5% стало настоящим шоком для украинской экономики. О том, чем определяется столь рискованная политика НБУ и что ожидает экономику дальше, новый глава наблюдательного совета Нацбанка ВАЛЕРИЙ ГЕЕЦ в первом в этой должности интервью рассказал корреспонденту Ъ ДАНИИЛУ ЖЕЛОБАНОВУ.
— Начнем с вопроса, который задал недавно экс-секретарь СНБО Генпрокуратуре: кто заработал на апрельской ревальвации гривны?
— Кажется, ходила цифра, что граждане, хранившие деньги в валюте, потеряли около $300 млн. Те, кто хранил деньги в гривне, могли бы не потерять — если бы не рост цен. Выиграли владельцы собственности — люди разуверились и в долларе, и в гривне, и стали вкладывать средства в нее.
— На протяжении последних месяцев ряд специалистов и чиновников высказывался за повторную ревальвацию гривны. Насколько это оправданно?
— Пока что сохраняется положительное сальдо внешней торговли, а также государственных и корпоративных заимствований. Также следует учесть влияние на рынок денежных переводов украинцев, работающих за рубежом, оценивающееся в миллиард долларов в год — а может, и больше. Наконец, пока сохраняется приток иностранных инвестиций. Все это обеспечивает повышающее влияние на курс национальной валюты.
— Однако в последнюю неделю тенденция на рынке сменилась, и некоторые эксперты уже начинают говорить об угрозе девальвации. В чем состоит риск?
— Девальвация национальной валюты на фоне слабо меняющейся экономики соседних стран может оказаться единственным средством защиты национальной экономики. Чрезмерная нагрузка бюджета социальными обязательствами привела к чрезмерному же росту платежеспособного спроса — и экономика не смогла его удовлетворить. Следствие этого — рост внутренних цен и инфляция. В таких случаях спрос удовлетворяется за счет импорта, и иногда приходится вынужденно понижать курс национальной валюты, чтобы сделать импорт выгодным. Однако это приведет к спаду производства и, как следствие, еще большему росту внутренних цен.
— Как же тогда бороться с инфляцией?— Экономика не должна быть заложницей политики и чрезмерных обещаний. За это всегда платят либо стагнацией, либо инфляцией. Сейчас мы наблюдаем в экономике предкризисное состояние — об этом говорит опыт многих стран. Правительство надеется решить проблемы бюджета за счет приватизации крупных предприятий — однако это не решит проблемы инфляции. В качестве инструментов борьбы с ней остаются денежно-кредитные и валютные ограничения, в том числе и ревальвация. И Нацбанку остается лишь максимально использовать свои возможности по связыванию денежного предложения, чтобы не взорвать систему. Но следствием подобной политики всегда становится снижение темпов экономического роста. Причем получается, что мы пытаемся гасить рост цен не за счет факторов, которые его породили. Это — не стратегия, это текущее реагирование.
— Но у нас не только сейчас сложная ситуация: в следующем году начнутся выборы — и тоже придется моментально реагировать. Когда же стратегией заниматься?
— Сегодня. За последние полгода мы потеряли экономический рост и получили угрозу дестабилизации экономики. Пора остановиться. Это на данный момент и есть главное стратегическое решение. Прежде всего — отказаться от новых социальных обязательств. Мы должны застыть. Любое движение в прежнем направлении — это движение к кризису.
— Пересмотр этих социальных программ позволит решить все проблемы?— Нет, это лишь один из элементов. При сохранении инвестиционной активности инфляция также была бы ниже — на этом рынке рост денежного предложения не ведет к немедленному росту цен. Но реприватизационная кампания ударила и по этому направлению. Если еще год назад население положительно относилось к приватизации — как минимум, малых и средних предприятий — то теперь оно против любой частной собственности. Это политика — и решать эту проблему тоже нужно политикам. Например, ограничить срок претензий по приватизационным сделкам тремя годами.
— И тогда экономика сможет нормально развиваться?— Ближайшие перспективы оценить сложно. Например, президент четко сказал, что бюджет этого года израсходован с опережением — долги экспортерам по НДС не возвращены. Но что если намеченные на конец года приватизационные аукционы по каким-то причинам не принесут запланированных денег? Секвестр бюджета приведет к одним последствиям для рынка, заем на погашение дефицита — к другим. Причем пока даже неизвестно, в каких масштабах последуют эти меры. Также, например, говорят, что цены на газ будут выше 70 долларов за тысячу кубометров. Если это произойдет, все экономические прогнозы придется пересматривать. А если выше ста долларов?..
— Вернемся к политике Нацбанка. Осенью традиционно снижается ликвидность банковской системы. Вы не боитесь, что, применив ряд мер по связыванию ликвидности, он будет вынужден их потом спешно отменять?
— Введение норматива на несколько месяцев и дальнейшая его отмена — норма кризисного управления. В существующих условиях вряд ли нормативы будут работать долго.
— Как можно оценить возможный возврат к обязательной продаже валютной выручки экспортерами?
— Свобода — залог эффективного развития. Но это верно лишь в условиях стабильности. Для кризиса же подобные ограничительные меры вполне уместны.
— То есть введение этих и прочих ограничений — признание кризиса?— Антикризисные меры можно принимать и до наступления кризиса. Это как переход в "ручной режим управления". Хотя во всех странах кризисы распознаются с определенным опозданием.