Может быть, мы просто не замечаем, что сами уже не первой молодости люди. Но вот странное дело: как только перестаешь связывать отдых с путешествиями автостопом по Индии или с плясками до рассвета на Ибице, так здесь же оказываешься окружен пожилыми вполне джентльменами. Круг возможностей сужается невероятно: лежать на пляже с платиновой блондинкой, ходить на яхте с платиновой блондинкой либо же с той же или другой, такой же платиновой блондинкой посещать СПА. И здесь, как с грустью осознал ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН, горькая правда заключается в том, что спутник платиновой блондинки — обязательно пожилой джентльмен.
Пешком по Тоскане
Естественная реакция человека, подумавшего, будто молодость прошла,— омолодиться. Это и есть ловушка, поскольку омолаживаются только люди, у которых прошла молодость. Можно сколько угодно успокаивать себя, что вот, дескать, принялся за омолаживание, будучи совсем еще, в сущности, фавном и профилактически, но кого ты обманываешь, несчастный? Вот приходишь поутру в халате в приемную, например, СПА Фонтреверде посреди тосканских холмов, сидишь ждешь, пока девушка-массажистка поведет тебя на процедуру, болтаешь эдак о том о сем с пожилыми джентльменами, в свою очередь ожидающими массажисток, и каждый из джентльменов этих наверняка ведь уверен, что прибегнул к омолаживающим процедурам профилактически.
Обычный маршрут посетителя (не сказать пациента) СПА пролегает от аэропорта к отелю, от отеля — во Флоренцию на улицу Торнабуони, где шопинг, ну, может быть, еще по близлежащим тавернам, где восполняются сброшенные в СПА килограммы методом поглощения нежнейшей панчетты и макарон.
Прямо из бассейна открывается вид на тосканские холмы вокруг. Из окна автомобиля тоже открывается вид на холмы. Перед автомобилем может перебежать дорогу спустившийся с холмов дикобраз. Владелец таверны может пообещать дочери:
-- Stasera lavori, domani vai a raccogliere i tartufi!
Что? Где это? Как это? Владелец таверны сказал: "Сегодня работаешь, завтра идешь собирать трюфели". Что? Как это? Где это?
Лес, покрывающий тосканские холмы, оказывается, не просто для того растет, чтоб любоваться им из окна автомобиля. Оказывается, только пациент СПА уверен, будто лес на холмах нарочно предназначен, чтоб любоваться им, отмокая в бассейне. На самом же деле каждый человек в округе целый сентябрь, октябрь и половину ноября может пойти тут на холмы в лес по грибы и насобирать трюфелей, каковые туристу предлагается видеть разложенными по карпаччо тонкими ломтиками, а не выковыривать из земли ножом.
Сколько раз мы были в Тоскане? Десять? Двадцать? Сколько раз мы болтали с отельным менеджером Федерикой на том основании, что она очаровательная девушка, но ни разу в этих беседах даже флирта ради не произносили слова "трюфели". Простой эксперимент:
-- Скажи, Федерика, у вас тут растут трюфели?
— Трюфели! Конечно! У меня две собаки, натасканные на трюфели! Каждую осень...— дальше Федерика разражается целой лекцией о сборе трюфелей и методах натаскивания трюфельных собак.
И наконец понимаешь, что сумел как-то всерьез заинтересовать девушку беседой.
Представьте себе раннее утро. Представьте себе девушку--отельного менеджера, одетую не в деловой костюм, а в джинсы и туристические ботинки. Представьте себе двух собак, весело подпрыгивающих и гоняющихся за птицами. Представьте себе, что посреди Италии асфальтовая дорога заканчивается, а дальше вверх на холм ведет земляная тропинка. Мы тысячу раз проезжали здесь мимо. Мы никогда не сворачивали с асфальтовой дороги.
Помимо собственно сбора грибов в Тоскане, человеку, вышедшему из автомобиля и отправившемуся гулять по лесу пешком, представляется другая страна. Здесь в ресторанчиках нету меню на английском языке. Здесь граппу принято пить на завтрак. Здесь нету в языке звука "к" и даже кока-кола называется "хоха-хола", впрочем, никому, кроме детей, не приходит в голову заказать ее. Здесь невозможно пообедать больше чем на десять евро.
Старики в баре играют в неизвестную карточную игру. Люди помоложе обсуждают ваших собак. Человек, похожий на папу Карло, починяющий в углу машинку для ручного приготовления макарон, оглядывает собак придирчиво и сообщает:
— Хорошо, что у вас есть собаки. Без собак ни хрена (мягко говоря) тут не соберешь.
А вы, намотав по холмам километров десять вверх-вниз, завтракаете, макая хлеб в оливковое масло. Ноги гудят. Времени восемь утра. Пакет с трюфелями висит на спинке стула. На щеках у спутницы — румянец, про который еще вчера неизвестно было, как его приобрести без применения румян.
Два пути
Или вот еще — Америка. Про Америку вообще-то принято думать, будто она Нью-Йорк и Лас-Вегас. Специалисты по Америке могут рассказать, какие тут бывают еще Майами, Сан-Франциско и Голливуд. Совсем уж специалисты могут рассказать, каково бывает посетить в штате Аризона индейцев, поесть кукурузной каши из пяти сортов кукурузы, включая кирпично-красную, а также осмотреть ямку в земле, про которую известно, что ямка эта — пуп земли.
Одновременно каждый второй фильм про Америку начинается с того, что герой через всю Америку едет на машине. Машина, как правило, старый "Мустанг", пожирающий невероятное количество бензина по цене четыре доллара галлон. В стране бензиновый кризис. Человек, предпринявший путешествие через всю Америку с востока на запад,— богач. И непонятно, как это до сих пор никому в массовом порядке не пришло в голову пересекать Америку с востока на запад в дополнение к осмысленным прогулкам по Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке или бессмысленному катанию на трамваях в Сан-Франциско.
Более того, даже и мы при всей нашей любви к Америке не удосужились ни разу пересечь ее на машине с востока на запад, каковое обстоятельство доказывает, что это путешествие — мечта.
Мы знаем, есть два пути. Северный — через Вайоминг. И Южный — через Аризону. Про южный путь мы знаем, что ехать надо по дороге #80. Про северный путь мы не знаем, как там ехать, поскольку вот такие мы идиоты и ни разу не пересекали Америку ни северным путем, ни южным.
Про северный путь известно, что поначалу, пока дорога лежит через Средний Запад, вокруг — в основном кукуруза. Про южный путь из великой американской литературы известно нам, что вокруг — в основном хлопок.
Нам случалось останавливаться на американских заправочных станциях. Нам известно, как вкусен по непонятной причине в американской глубинке двойной чизбургер. Мы любим встречающихся в придорожных забегаловках немолодых официанток, каждую из которых охота назвать мамочкой. Мы знаем, для чего предназначено заднее сиденье автомобиля. Мы только никогда почему-то не пользовались всем этим и никогда не окунались во все это счастье, так чтоб на несколько дней.
Про северный путь известно, что когда кончается кукуруза и начинается Вайоминг, то всякий бывает вознагражден. Северная дорога лежит через территорию заповедника Yellow Stone, и там горы, гейзеры, деревья вдвое выше и толще, чем мы привыкли.
Про южный путь мы знаем, что, когда въезжаешь в Аризону, земля становится отчетливо красной, а небо — отчетливо синим. Мы знаем про марево над дорогой, про одинокие заправки, где у двери скучает старик в просоленном комбинезоне. Мы зато не знаем, носят ли девушки в Аризоне нижнее белье. Мы знаем только, что всякого сколько-нибудь серьезного американского писателя и кинематографиста вопрос этот живо интересует, но не имеем по этому вопросу собственного мнения.
В конце концов, можно ведь просто посмотреть Большой Каньон или просто бесконечно долго ехать по красной земле в открытом автомобиле неизвестно зачем.
В конце концов, известно, что волшебным каким-то образом что северный путь, что южный, когда пересекаешь Америку с востока на запад, ведут в Калифорнию.