Первый год своей взрослой жизни он презирал людей, которые носят костюмы. Второй год взрослой жизни он им громко мстил, приходя на блэк-тайные собрания одетым совсем классически: в классическом смокинге с подвернутыми рукавами, классической рэперской шапке Y3 и классическом адидасе на ногах. Третий год взрослой жизни он пообещал отпраздновать мирным соглашением с костюмом и придумал свой собственный костюмный стиль под названием junior suit. Заметив вокруг много похожих на себя людей, он, ФЕДОР ПАВЛОВ-АНДРЕЕВИЧ, решил немедленно об этом написать.
Это была премия ТЭФИ, а у меня был не до конца заживший шрам на лбу.
Мне туда надо было пойти. У меня как раз запускалось новое ток-шоу на канале "Россия", и мои начальники как раз велели идти. У меня тогда не было никакого такого серьезного костюма в шкафу. Был такой синий бархатный-вельветовый, мне его давно подарили, мне еще тогда 19 лет было. Но тут-то на дворе еще стоял 2001 год, и синий бархат никто еще не вернул в моду, как это произошло в 2005-м. В таком костюме идти на ТЭФИ было вообще нельзя.
Но я же ушлый малый. Сначала пробил все бутики Москвы. Я, дело в том, что ростом 191 см, ядерная война для всех портных, и еще вдобавок у меня довольно длинные руки. В общем, в результате безнадежных поисков я как-то мистически очутился перед одним бутиком и понял, что смокинг моего размера прямо-таки висит в витрине. Я сразу понял, что он на меня смотрит оттуда. Мне были слегка коротки рукава, зато все хорошо сидело — космическая редкость. Обычно ведь как: штаны висят, пиджак развевается, ну и все такое. И я, конечно, быстро сделал себе какое-то гарантийное письмо в этот бутик, типа, беру у вас смокинг на съемку, обязуюсь вернуть неиспачканным и все такое, после чего я уже был отчасти готов к ТЭФИ.
Полевые испытания
На ногах был классический адидас. Такой белый с темно-синими полосками. На голову была куплена спецшапка Y3. Без нее было нельзя. У меня через весь лоб до брови шел незаживший шрам, из которого торчали хирургические нитки, веселые последствия одного ночного сражения. В общем, маскировочную спецшапку для моего шрама (я надвинул ее на самые брови, получилось модно) сделал Йодзи Ямамото, и она неожиданно подружилась с кроссовками (все-таки Y3 тоже немного Adidas, хоть уже и немного больше Yamamoto), а я вдруг почувствовал себя не израненным бойцом, а батареей с модным зарядом, способной на многое в таком вот виде.
Ну и сразу в фойе концертного зала "Россия" мне подвернулась Ксения Собчак, и тут же я поднял ее на руки (в таких-то кроссовках и такой-то шапке мне надо было что-то вроде этого исполнить, как бы обозначив модель поведения вот таких парней, которые носят шапки-кроссовки-смокинги и девушек на руках на любые расстояния), и в результате мы были сфотографированы, ЧТД (что и требовалось доказать, как говорил мой старый учитель математики).
Потом была фотография на обложке "Комсомольской правды": у Ксении Собчак новый роман. Мы оба были довольны.
А потом я, отвечая на сердитые вопросы обеих своих бабушек (одной 89, другой 92 — они, конечно, огорчились по поводу фотографии), стал думать, что заставило меня так себя вести. Придумать нормальный ответ тогда мне не удалось. Зато теперь я знаю, в чем было дело. Во всем виноват джуниор сьют.
Описание объекта
Как его распознать на человеке? Увидишь — не ошибешься. Хотя в нем, конечно, осталось что-то от обычного костюма. Например, в костюме (если он по фигуре) человек обычно прямит спину, а в ботинках (если они блестят) он чеканит шаг. И то и другое инстинкт, типичное поведение красивой человеческой особи. Отличие человека, одетого в джуниор сьют, как раз в том, что в придачу к чеканке и осанке добавляется такая особая вибрация, у которой есть три главных параметра: move your body, shake it baby shake it и segnorita I feel for you. В общем, это идет от настроения и еще от самоидентификации. Ну то есть когда люди сами себя считают rich and beautiful (R`n`B), им как-то проще свыкнуться с мыслью о том, что они не только красивы сами по себе, но еще и живут в красивом мире, где, конечно, есть место деньгам, сексу, луне, а куда подевалось остальное — неважно.
Потому-то мы сейчас и назовем этот стиль junior suit. Ну есть же такие номера в гостиницах, вроде того что молодежные люксы, где места меньше, чем во взрослых, а шика и тренда столько же. Ну и плюс они как бы заточены под медовый месяц и вообще под то, чтобы в них хорошо было заниматься любовью. Вот это дело называется junior suite (джуниор суит). Убираем одну хитрую букву в конце и получаем костюм для молодого человека, который носит его не потому, что иначе его не поймут, а наоборот, чтобы его как можно сильнее не поняли — те, кому понять не положено.
Не очень-то важны в этом случае марки. Для джуниор сьют важно отличаться от Москвы. Значит, человеку, стремящемуся выйти из рядов типичных модных москвичей, надо срочно кому-то раздать из шкафа все, что лейблом наружу и выглядит прям как в журнале — так носят только в Москве. На лбу у московского модника отпечатано made in Moscow, ты узнаешь его из тысячи, а почему? Не только потому, что страшно узок круг этих брэндов и страшно узнаваемы эти сочетания обтягивающего с загорелым, но еще и потому, что выражение лица.
Вот уж от этого-то никуда не деться.
А для джуниор сьют обязательно легкое равнодушие. То есть нужно понимать, что все это не всерьез — чего напрочь лишены московские носители модных брэндов. У них понимание: мы заплатили — мы носим — мы победители. У JS понимание: нам все равно — любите нас такими — нас мало. Хорошо про джуниор сьют понимают англичане. У них есть такое чувство: и как правильным узлом завязать на горле шарф (потому что шарф — единственная их зимняя одежда, кроме еще пиджака; джуниор сьют не выживает под гнетом шубы/дубленки/кожаной куртки, это слишком тяжело), и как надеть пиджак с непиджачным низом, насколько он должен быть при этом помят и с какой скоростью при этом надо передвигаться по Бриклейну, где, конечно, такие JS-персонажи и обитают в нынешние лондонские времена.
В общем, скорость тоже очень важна. Люди джуниор сьют почти не ходят — бегают. Делают много дел сразу. Много говорят, но все по делу. И носят костюм даже ночью — потому что в таком, как у них, костюме хорошо в ночном клубе. Таким костюмом хорошо ловить девушек в темноте. Они прямо приклеиваются.
Вот, и еще: они знают разницу между Одевать и НАдевать. Она важна. Это больше не разница между интеллигентностью и мещанством. Это теперь разница между тяжестью и нежностью, между весом и невесомостью, между животом и прессом. "Я Одену этот костюмчик" — это тяжесть (или просто, как говорит это поколение, жесть). "Я такое ни за что не НАдену" — это настоящий пресс, шесть кубиков джуниор сьют, недавно начавшейся истории с большим продолжением.
Способ употребления
Заучив правильный способ говорения, человек из эпохи junior suit выходит из дому и сразу садится в машину (поэтому, даже не нося зимой дубленки/шубы/куртки, он не успевает замерзнуть).
Вот как я, например. Правда, как раз костюм я обычно надеваю в машине — потому что не могу носить его все время. Я придумал себе хитрость — держу его в машине, и как только встреча с очередными незнакомыми людьми заканчивается (а знакомые пусть терпят меня в милитари-штанах и майке с капюшоном), я сразу сажусь в машину и переодеваюсь. Иногда я надеваю и снимаю костюм по три раза в день. Я его не люблю. Я в нем другой. Поэтому так важно побыть без костюма хоть полчаса. Вернуться в себя, вздохнуть и расправиться. И потом можно обратно надеть его, моего формального врага, которого я усмиряю уже третий, наверное, год. (Еще три года назад я умудрялся о чем-то разговаривать с большими людьми, активно раздражая их своими джинсами Fubu и кроссовками W<. Они тихо сдерживали ярость, и у меня редко получалось о чем-то с ними договориться. То ли дело сейчас. Надел костюм, и сразу все тебя поняли.)
Мой любимый серый костюм сшили два брата-акробата Viktor & Rolf (они никакие не братья, но ведут себя как сиамские близнецы), и у него короткие штаны. Это к вопросу о понимании. Непонимающие все время говорят: зачем же, мол, ты это носишь, брюки тебе коротки! Понимающие смотрят на крой, на лацканы и просят показать подкладку.
С этим костюмом (широко скроенные плечи, узкая талия, куцые брюки) хорошо живут мои новые кроссовки W< — черные с оранжевой вышивкой — и белая майка Dirk Shoenberger с рукавами как у смирительной рубашки (если их выпустить, не закатывая, они будут волочиться по полу). В таком ужасающем виде я недавно пошел в одно министерство, и — чудо! — большой начальник, когда закончилось совещание и все ушли, тихим голосом сказал мне: "Знаете, вот у меня сын тоже, как вы, кроссовки надевает под костюм. Я ему запрещал сначала, все-таки он в МГИМО учится, а сейчас смотрю на вас и решил больше не спорить. А брюки у вас короткие — это так модно?"
Когда таких, как его сын, станет много, стиль junior suit прекратит свое существование и станет просто модой.
И тогда мы придумаем что-нибудь еще.