выставка театр
В московской галерее Stella Art открылась выставка Ильи и Эмилии Кабаковых "Saint Francois d`Assise", на которой представлены эскизы и макеты декораций к опере Оливье Мессиана, над постановкой которой художники работали в 2003 году. Преображение классика московского концептуализма в театрального художника ничуть не удивило ИРИНУ Ъ-КУЛИК.
Опера Оливье Мессиана "Франциск Ассизский", своего рода opus magnum выдающегося экспериментатора, создавалась на протяжении восьми лет (с 1975 по 1983 год), а длится около пяти часов. В сентябре 2003 года это монументальное произведение было поставлено в Бохуме в рамках Рурской триеннале. Художниками-постановщиками выступили Илья и Эмилия Кабаковы. Для классика московского концептуализма "Франциск Ассизский" стал первым опытом сценографии. Ничего неожиданного в этом нет — и не только потому, что многие выдающиеся западные современные художники сотрудничают с театральными режиссерами. Сам жанр тотальной инсталляции, разработанный Кабаковым, является своего рода театром без актеров. Он сам говорил, что тотальная инсталляция "должна напоминать сцену театра, когда на нее поднимается зритель во время антракта, как в 'Cats' на Бродвее".
Впрочем, конструкция, созданная им для бохумского "Франциска Ассизского", ничем не напоминает ни мхатовский натурализм классических "тотальных инсталляций", ни бродвейское шоу. Все пять часов зрителям, собравшимся в переделанном под театральный зал старинном фабричном здании, предлагается созерцать гигантский стеклянный купол, подвешенный над сценой горизонтально, так, что его чаша располагается за спинами музыкантов и облаченных в монашеские одежды певцов, которым отведены узкие помосты вокруг оркестра. В галерее можно увидеть макет этого сценического пространства, эскизы костюмов и декораций, фотографии, а также видеозапись спектакля, позволяющая убедиться в том единственном, что способно отвлечь публику от слушания музыки,— это изменяющееся освещение, окрашивающее ажурную конструкцию купола в различные цвета. Ажурный купол выглядит удивительно емким и точным образом для оперы классика модернистской музыки ХХ века, посвященной католическому святому. Декорации Ильи Кабакова отсылают и к куполам итальянских ренессансных церквей, и к витражным "розеткам" готических соборов. И в то же время это сооружение напоминает и конструктивизм, и модерн: решетчатый купол выглядит не только как старинный храм, но и как какой-нибудь вокзал и пассаж второй половины XIX столетия.
"Франциск Ассизский" кажется минималистским и хай-тековским театром даже не художника, сколько архитектора и уже ничем не напоминает привычное творчество господина Кабакова, некогда поразившего западный мир тщательной реконструкцией уникального опыта советскости. Но, пожалуй, у местной публики это импозантное зрелище может вызвать неучтенную ассоциацию с куполом павильона "Космос" на ВДНХ. Впрочем, ассоциативная цепочка ведет вовсе не к той "коммуналке", которую Илья Кабаков, как и герой его инсталляции "Человек, улетевший в космос", давно покинул. В конструкции для бохумской постановки и вправду мерещится нечто научно-фантастическое: наклонный купол напоминает гигантскую антенну, улавливающую космическую музыку сфер.