"Слон" (Elephant, 2003 ****) получил Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля, наверное, заслуженно. Он оставляет действительно очень сильное, травматическое ощущение прозрачного кошмара, стерильной трагедии. Даже не трагедии: апокалипсиса. Несколько смущает, что досмотреть фильм до конца, наверное, можно, если только знать заранее, что посвящен он бойне, которую учинили в провинциальном колледже два тихих мальчика, то есть знать, что в финале наконец что-то произойдет. Та же самая или подобная ей бойня, мало ль их было за последние годы, подвигла Майкла Мура на "Боулинг для Колумбины" (2002). Впрочем, ушедший в минималистскую аскезу Гас Ван Сент умеет создавать напряжение буквально на пустом месте. Другое дело, что порой, как в фильме "Джерри" (2002), это напряжение оборачивается колоссальным мыльным пузырем. В "Слоне" — кровавым нарывом. Три четверти фильма режиссер следит за героями-школьниками, преимущественно за их спинами. Очень долгие планы, очень медленные проходы, очень будничные, очевидно, повторяющиеся изо дня в день ситуации и слова. Начинающий фотограф просит попозировать ему в парке припанкованную парочку, потом долго готовит растворитель, проявляет пленку. Три кобылицы язвят по поводу своей подруги, отколовшейся от компании. Мальчик-ангелочек отбирает ключи от машины у надравшегося, но доброго папаши. Другой бесконечно долго играет на пианино. Аккуратные отличники и отличницы собираются на заседания клуба дружбы между геями и гетеросексуалами, сосредоточенно обсуждая там какую-то запредельную чушь, типа можно ли узнать гея на улице с первого взгляда. Несчастна, кажется, только нелепая болезненная девушка, наотрез отказывающаяся выходить на занятия физкультурой в шортах, как все. Почему, зрители так и не узнают: она получит пулю едва ли не первой. Но, кроме ее страданий переходного возраста, в быте колледжа не происходит ровным счетом ничего, на что можно было бы списать последующий кошмар. Никто даже матом не ругается, никого не бьют в туалете, никого не дискриминируют по расовому или сексуальному признаку. Во взгляде директора на опоздавшего ангелочка можно при желании разглядеть намек на педофилию, но только при желании. Разве что качество еды в школьной столовке оставляет желать лучшего. Ну, смотрит по телевизору один из будущих убийц нацистскую хронику и интересуется, можно ли приобрести нацистский флаг, но интересуется лениво. Точно так же, без видимых эмоций, собираясь на убийство и смерть, он даже не пожалеет, а просто отметит, что ни разу в жизни не целовался. В общем, все настолько обыденно и благополучно, все интерьеры и даже зеленые насаждения вокруг школы настолько анонимны, что постепенно возникает ощущение: в этом колледже, в этом городе, страшно сказать, в этой стране жить невозможно. Неторопливая прогулка по школе двух увешанных оружием мальчишек-палачей — лишь констатация этого факта. Сейчас принято пенять Ларсу фон Триеру и Томасу Винтенбергу за их высокомерную, не подкрепленную реальным знанием ненависть к Америке, в общем-то ничего плохого им не сделавшей. Ван Сент ни разу не впадает в свойственную истовым датчанам патетику или театральность: он совершенно спокоен и это гораздо страшнее любых воплей. "Только у ангелов есть крылья" (Only Angels Have Wings, 1939 *****) — эталонный фильм о летчиках. Впрочем, Ховард Хоукс создал эталонные образцы любого жанра, к которому обращался, будь то комедия "Воспитание крошки" (1938), нуар "Большой сон" (1946) или вестерн "Рио Браво" (1959). Жалко, что "Ангелов" не видели советские шестидесятники, влюбленные в Сент-Экзюпери и Хемингуэя: это формула несколько театральной, циничной мужественности "потерянного поколения". Ежедневно рискуя жизнью, летчики-авантюристы доставляют через горы грузы с маленького южноамериканского аэродрома Барранка. Девица из мюзик-холла, случайно попавшая туда, находит идеального мужчину (Кэри Грант). Трус, некогда погубивший своего механика и попытавшийся вернуться в авиацию под чужим именем, оказывается способным на подвиг. Хоукс придает физическую убедительность всем этим штампам приключенческого кино, да еще и насыщает фильм двусмысленным сексуальным подтекстом. В самом начале, например, героиня оказывается в местном кафе за одним столиком с летчиком, который не успевает дождаться заказанного им бифштекса: срочный вылет. Спустя пять минут он погибает, его место за столиком занимает персонаж Кэри Гранта. "Это, что, его бифштекс? Ну, он ему уже не понадобится, так чего ж добру пропадать, я его съем". Ежу понятно, что под бифштексом подразумевается сама певичка, которую не успел попробовать ее скоропостижно погибший кавалер: и правда, чего ж добру пропадать.