обозреватель
Все, кто внимательно следил за предвыборной кампанией в Германии, не могли не обратить внимание на одно любопытное обстоятельство. Скрупулезно сравнивая программы Герхарда Шредера и Ангелы Меркель, наблюдатели, невольно уподобившие себя участникам игры "Найдите десять различий", обнаруживали, что этих различий гораздо больше. И они касаются не только волнующих немцев в первую очередь вопросов о безработице, зарплатах или налогах. Как оказалось, внешняя политика, которая в любой стране традиционно обсуждается гораздо меньше, чем внутренняя, также стала предметом острого спора. Спор этот мог касаться и "единой Европы", и отношений с Америкой, и, наконец, вопроса о членстве Турции в ЕС.
Однако чего наблюдатели при всем желании не могли обнаружить, так это хотя бы минимального различия в подходах к тому, как должны строиться отношения новой постшредеровской Германии с Россией. Госпожа Меркель могла сколько угодно критиковать канцлера Шредера за испорченные отношения с Америкой или упущенные возможности во взаимодействии Германии с "новой Европой", но как только речь заходила о Москве, германские правые давали понять, что российская политика Ангелы Меркель станет вторым изданием российской политики Герхарда Шредера. Получалось, что вся "новизна" в отношениях Москвы и Берлина при новом канцлере будет сводиться к тому, что если Владимир Путин и Герхард Шредер, случалось, говорили по-немецки, то теперь Владимир Путин и Ангела Меркель с ее восточногерманским прошлым могут начать говорить по-русски.
Предположения о том, что Германия может изменить свой тон в диалоге с Москвой, пытаясь в большей степени прислушиваться к "новой Европе" в лице той же Польши или стран Балтии, абсолютно беспочвенны, в один голос убеждали меня побывавшие в Москве накануне выборов два влиятельных германских политика правого лагеря. "Но неужели вы ничего не хотите изменить, чтобы отношения стали еще лучше?" — спрашивал я. Ответ звучал примерно так: мы хотим и дальше развивать плодотворное сотрудничество по всем направлениям.
Сегодня вспоминается, что именно Германия стала страной, которая дала миру понятие Realpolitik — политику, основанную на прагматическом расчете. До Владимира Путина и Герхарда Шредера именно принципы Realpolitik лежали в основе отношений "друга Гельмута" и "друга Бориса". Теперь же Realpolitik российско-германских отношений, спаянных газовой трубой, судя по всему, суждено продлить Владимиру Путину и Ангеле Меркель. В частных беседах германские политики признают: не думайте, что мы не видим и историю с Ходорковским, и кремлевскую вертикаль, и ситуацию на Северном Кавказе, и все это не вызывает у нас обеспокоенности. Не думайте, что у нас нет принципов и нас не волнует ничего, кроме газа. Но при этом тут же спешат добавить, что будет лучше, если о том, что их так волнует, будут во весь голос говорить германская общественность и СМИ. Что они, собственно, и делают.
В общем, судя по всему, отношениям Москвы и Берлина и дальше суждено пребывать в этом "газообразном состоянии". Так что если кто-то и будет подталкивать Россию к демократии, то это не Германия.