В российский прокат выходит «Импостер», клаустрофобный монотриллер о клерке, провалившемся в колодец токийской канализации. Фильм Кадзуёси Кумакири пытается напугать обладателей смартфонов и пользователей соцсетей, но не способен хотя бы просто заинтересовать кинозрителей.
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Вечером накануне собственной свадьбы с дочерью босса (судя по всему, предстоящий брак следует считать венцом и целью его пятилетних стараний) 30-летний карьерист-ритейлер принимает на грудь на отходной вечеринке, устроенной ему сослуживцами, и посреди оживленного столичного района Сибуя умудряется провалиться в открытый люк. На дне колодца, слава богу, песок, но полно всякого ржавого мусора, и клерк — или сарариман, как называют таких холеных и при портфеле в Японии,— придя в себя, обнаруживает рваную рану на ноге и прогнившую лестницу, попытка подняться по которой туда, где в люк смотрит луна, приводит только к повторному падению и крушению надежд на легкое избавление.
Вместе с этим рушатся и зрительские надежды в обозримые полтора часа увидеть кого-нибудь, кроме пусть и условно привлекательного, но все ж таки одного-единственного покалеченного мужика — ну и сороконожек и дохлых крыс, составляющих ему компанию в этой дыре. Плавали, знаем: с тех пор как 13 лет назад Дэнни Бойл обрек на аналогичные муки Джеймса Франко, застрявшего в расселине в «127 часах», фильмы про ребят, застрявших, говоря русским языком, в глубокой заднице, пошли косяком, а пандемия с ее локдауном только подхлестнула волну монофильмов, в которой отметился даже такой склонный к многолюдным композициям и шумным сюжетам мастер, как Альмодовар («Человеческий голос»). Сразу скажем: играющий сараримана айдол Юто Накадзима — не Джеймс Франко и не Тильда Суинтон. Прежде барабанивший в бойз-бенде и игравший в дорамах, он, пожалуй, в числе последних кандидатов, чей актерский бенефис может представлять собой мало-мальский интерес. Дело в том, что, в отличие от дорам корейских, где актеры деликатно и экономно пользуются лицом, сериалы японские снимаются подчеркнуто кустарно, а всем актерским техникам здесь предпочитают откровенный наигрыш. Можно принимать или нет такой стиль, но для монотриллера с претензией на социальную сатиру он явно не годится. Накадзима из кожи вон лезет, выпучивая глаза, строя гримасы и заходясь в безумном хохоте: последний образец площадной игры такой же степени бесстыжести, который лично я смог припомнить,— восточнобенгальская (тогда эта территория принадлежала Пакистану, теперь там Бангладеш) черно-белая мелодрама 1969 года «Под голубым небом», где актриса, играя барышню, которая с налету встретилась лбом с железной оградой, всю вторую серию пускалась в такие корчи бесноватого, что экранные родные и авторы фильма предпочли передать ее в руки психиатра. Но если с дистанции времени и со скидкой на провинциальность приемов в фильме страны, никогда не метившей в кинематографические сверхдержавы, поведение бенгалки вызывало смех и любопытство, то в картине из Японии с ее изысканными кинотрадициями подобное выглядит просто неподобающе.
Тем временем из какой-то дыры в стене, предположительно — канализационной, в каменную яму начинает набираться желтоватая пена — и что делает наш герой? Совершенно верно, он не идиот, он достает смартфон и начинает им активно пользоваться. Смартфон — штука удобная в жизни, но кинематографу его появление оказало медвежью услугу. Пялиться на то, как, пусть и миловидные, парень с девушкой, лежа каждый у себя на диване, шлют друг другу всякое, очень неинтересно — какой смысл разглядывать на телеэкране чужие мониторы, когда куда как полезнее просто воспользоваться своим и пообщаться с друзьями и близкими? Еще кровавы в памяти случаи, когда смартфоны угробили такие детективные франшизы, как превосходный «Крик» и недурно начинавшийся «Достать ножи».
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Если же вернуться в нашу токийскую яму, то монитор смартфона хоть как-то отвлечет нас от обезьяньих кривляний айдола, однако информация, которую он предоставит, подтвердит наши предположения: ну конечно, вызванные им полиция и бывшая, которую он пять лет назад бросил ради дочки босса, не найдут в Сибуя ни одного открытого люка — и дождь в Сибуя тоже не идет, а в люк хлещет так, что прибывающая пена еще и угрожающе набухает,— так что, знамо дело, имел место фишинг, ему что-то напортачили с GPS, пока он пил пиво.
Тогда сарариман авторизуется в соцсети под ником Девчонка из люка и описывает свою ситуацию — только выдает себя за девушку: девушкам все бросятся на помощь. В соцсети начинается движуха таких предсказуемо мерзких персонажей, каждый из которых воплощает самые отталкивающие аватары эпохи #MeToo, что, право, лучше б и нам, и клерку оставаться в компании сороконожек и крысиных трупов. Но тут выяснится, что трупы в колодце не только крысиные: из песка вырисовывается человеческий полускелет. Похоже — и об этом мы тоже догадались,— гиблому месту не впервой служить могилой. Так что ждем маньяка в капюшоне, умеющего перенастраивать смартфоны.
Помимо угара соцсетей и манипуляций общественным мнением «Импостер» избирает объектами своей критики карьеризм, пластические операции и вообще всякие хирургические манипуляции людей со своим данным богом телом — джентльменский набор жупелов всякого, кто берется разнести нашу эпоху в пух и прах. Однако, пользуясь монитором смартфона и любительской игрой самонадеянного селебрити как своими единственными гаджетами, фильм сам оказывается очередной отрыжкой критикуемой им эпохи, причем далеко не самой забористой и цветистой.
Режиссер Кадзуёси Кумакири звезд с неба не хватает и уже четверть века засоряет кинопространство поочередно то триллерами о психосексуально-девиантном поведении («Китику: банкет чудовищ», «Антенна»), то снятыми неизменно на пустоватом северном Хоккайдо медитативными любованиями небогатой повседневностью («Дыра в небе», «Конец лета»). Успеха он достиг, соединив эти два своих интереса в 2013 году в стереоскопию «Моего мужчины» — о сексуальных домогательствах девочки-подростка к своему отчиму (и, возможно, отцу) на фоне сурового морского побережья: Глеб Панфилов, возглавлявший жюри XXXVI Московского кинофестиваля, выдал этой ленте «Золотого Георгия» и приз за лучшую мужскую роль знаменитейшему Таданобу Асано, да и на родине эту ленту приняли на ура. Потом у Кумакири опять пошла невнятная чересполосица, и теперь он попытался вернуть удачу, пойдя от обратного: снова развести две свои магистральные темы по двум разнозаряженным фильмам, снятым почти одновременно,—нервному клаустрофобному триллеру и медлительному атсмосферному роуд-муви об агорафобии. Со вторым ему повезло больше: лента «658 км путешествия Йоко» о хикикомори, вынужденной покинуть дом ради похорон отца и оставшейся посреди шоссе без смартфона и копейки денег, стала триумфатором Шанхайского фестиваля. Что из себя представляет диаметрально противоположный киноопыт, где у героя из всех богатств мира, напротив, остался один смартфон,— вы теперь знаете.
В прокате с 10 августа
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram