премьера театр
Финский режиссер Йоэл Лехтонен поставил в Москве на сцене Центра Мейерхольда скандально известную пьесу американки Ив Энслер "Монологи вагины", которая уже разделила критиков и зрителей на два непримиримых лагеря. МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА встала с "Вагинами" на одну сторону баррикад.
"Монологи вагины" — культовая пьеса, почти что манифест. Для тысяч женщин во всем мире она стала чем-то вроде знамени, с которым они отправились в крестовый поход против сексуального невежества, ханжества, всевозможных табу, неравенства полов и так далее. "Монологи вагины" породили целое феминистское движение "V-Day", выступающее против насилия по отношению к женщинам и девочкам. Казалось бы, манифест не обязан обладать художественными достоинствами. Поэтому, собираясь на спектакль, я, признаться, была настроена весьма скептически. Мол, мы в отличие от американцев, которые уже довели до абсурда идею демократии и политкорректности, еще не настолько сошли с ума, чтобы давать право голоса отдельным органам.
Но спектакль Йоэла Лехтонена сумел растопить мое предубеждение. Оказалось, что пьеса Ив Энслер не лишена обаяния, юмора и искренности, что уже немало. Наряду с идиотическими по своей восторженности гимнами вагине в ней попадаются остроумные, интересные и драматичные истории. Впрочем, это заслуга не только драматурга, но и тех храбрых дам, что стали прототипами ее героинь. "Монологи вагины" — типичный образец документальной пьесы, созданной в технике "вербатим", то есть скомпонованной из рассказов и откровений реальных женщин. В общей сложности более 200 респонденток поведало писательнице о своих первых менструациях и первом сексуальном опыте, о своих страхах и комплексах, о эгоистичных мужьях и внимательных любовниках, о лесбийских утехах и жестоких изнасилованиях, о родах и гинекологических операциях (в окончательный вариант "Монологов" вошли только избранные истории). Все женщины к тому же должны были ответить на ряд стандартных вопросов: "чем пахнет вагина?", "что бы надела ваша вагина, если б была женщиной?", "что бы она сказала, если бы смогла говорить?". Калейдоскоп ответов получился феерическим, вряд ли мужчины смогли бы с такой фантазией и изобретательностью рассказать о своем члене.
Два года назад "Монологи вагины" привозил на Чеховский фестиваль Штутгартский драматический театр (см. Ъ от 29 мая 2003 года), и этот спектакль вызвал у московской публики настоящий ажиотаж. Но в отличие от западных зрителей, которые воспринимают эту пьесу как гимн феминизма, наши зрители ломились на спектакль в предвкушении "клубнички". Интересно, чего ждали от "Монологов" зрители нынешней, российской постановки, которые, гремя каблуками, строем потянулись к выходу посреди самого пронзительного монолога? Эпатажа, какого-то зрелища в духе эротического театра Кирилла Ганина или, наоборот, легкой комедии с фривольным названием? По крайней мере, они явно не рассчитывали увидеть трех одетых в черное женщин, читающих свои монологи, не вставая с кресел. Такое сценографическое решение — три кресла на пустой сцене и никакого дополнительного антуража — это первое требование автора, входящее в лицензию на постановку пьесы во всех странах, второе условие — никакой цензуры. И его, пожалуй, было выполнить сложнее всего. Одно дело — слушать пьесу на немецком с синхронным переводом, прикрываясь от ее чрезмерной откровенности языковым барьером, и совсем другое — на родном русском, в котором для обозначения вынесенной в заглавие части тела и слов-то приличных нет, а в пьесе Ив Энслер ее упоминание встречается 128 раз в различных вариациях. Переводивший пьесу Василий Арканов признавался, что порядком намучился, подбирая слова, которые не будут вгонять в краску зрительный зал, и пытаясь избежать ненормативной лексики.
Поэтому перед актрисами стояла невероятно сложная задача — произнести все это со сцены, не смущаясь и не впадая в вульгарность. Вера Воронкова, Анна Галинова и Екатерина Конисевич с нею справились. Более того, они нашли такую верную доверительную и искреннюю интонацию, что превратили феминистскую агитку Ив Энслер в типично русский задушевный разговор о своем, о девичьем. И та часть публики, что досидела до конца, воспринимала их рассказы на ура: пускала слезу над судьбой боснийских беженок, таяла от любовных признаний, хохотала и поддерживала аплодисментами монолог разгневанной вагины, протестующей против тампонов, холодных инструментов гинеколога и впивающихся в тело трусиков-стрингов. Но наибольшей симпатии зала добилась Вера Воронкова, которая изображала всевозможные виды женских стонов и учила публику хором кричать русский синоним на букву "п". Где еще теперь в театре можно услышать правду?