Владимир Путин и Герхард Шредер подстраховались от политических рисков на Украине
первые лицаВчера президент РФ Владимир Путин прилетел в Берлин, где встретился с обоими конкурентами в борьбе за пост федерального канцлера Германии и поприсутствовал на подписании соглашения между "Газпромом" и немецкими концернами E.ON и BASF о строительстве Северо-Европейского газопровода (см. стр. 5). Господин Путин, кроме того, жизнерадостно комментировал вчерашние драматичные события на Украине. При этом, отмечает специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, говорил загадками.
Глава "Газпрома" Алексей Миллер, войдя в зал, где должно было пройти подписание документов и пресс-конференция двух лидеров, выглядел как человек, который сделал то, что должен, и который полностью отдает себе отчет в том, что больше него не сделал бы никто.
Я спросил его, во что обойдется строительство Северо-Европейского газопровода.— Весь проект — в 4 млрд евро,— пожал он плечами (его и самого эта цифра, кажется, не очень впечатляет; привык не к таким.— А. К.).— Это обе нитки. Первую закончим в первом квартале 2010 года. Первую нитку будем делать пополам с BASF и E.ON... Ну что еще?
Он вопросительно смотрел на меня, не зная, очевидно, чем еще можно порадовать журналиста.
— Что вы думаете насчет резкой реакции коллег из Польши и Украины? — попробовал я помочь ему.— Им очень не нравится, как известно, ваша идея.
Алексей Миллер где стоял, там и сел — с большой поспешностью.— Ну нет, это без комментариев,— решительно сказал он.
— А почему?
— А потому, что все эти комментарии — у президента,— так же решительно сказал господин Миллер.
И не ошибся.Чувствуется, что канцлер Германии Герхард Шредер сейчас весь ушел в предвыборную борьбу. Каждый свой ответ на любой вопрос он сам, кажется, оценивает сейчас только с точки зрения своего предвыборного рейтинга. От этого ответы его на вопросы чрезвычайно длинны, а рейтинг растет предательски медленно.
Так, сразу после подписания соглашений "Об условиях реализации проекта строительства Северо-Европейского газопровода" и "О сотрудничестве по созданию в Москве федерального научно-клинического центра детской онкологии, гематологии и иммунологии" и заявления "О сотрудничестве в области энергетики" канцлер вместо того, чтобы сделать то, что от него требовалось — то есть прокомментировать их, мучительно долго вспоминал всю, кажется, историю российско-германских отношений и благодарил — в который же раз?! — господина Путина за приглашение приехать в Москву на празднование 60-летней годовщины окончания второй мировой войны.
Господин Путин, которому выборы, надеюсь, не грозят, говорил по существу, то есть об основных параметрах Северо-Европейского газопровода. 1200 км трубы по дну Балтийского моря с отводами на Калининградскую область, Швецию и Финляндию; в перспективе — 3000 км — через Нидерланды до Великобритании.
— Первая часть будет стоить 2 млрд рублей,— сказал господин Путин.— Весь проект — 5,7 млрд рублей.
Вряд ли он на самом деле имел в виду столько рублей (и так его оценки немного расходятся с оценками господина Миллера).
Господин Путин порадовал немецких граждан известием о том, что в бюджет Германии уже поступили $6 млрд в результате досрочного погашения Россией долга Парижскому клубу. Он заявил, кроме того, что низко кланяется немецким врачам, которые, пока не было принято решение о строительстве нового гематологического центра, "практически бесплатно, в свободное время помогали своим российским коллегам".
— И главное,— опять попробовал он обрадовать немцев,— что с германской стороны не надо ничего финансировать! Все будет профинансировано российскими организациями, из российского бюджета!
Господин Путин заявил, что если состоится реформирование ООН по модели, в соответствии с которой будет расширен Совет Безопасности, "Россия поддержит кандидатуру Германии на место постоянного члена Совбеза".
Тут журналисты спросили господина Путина, как он относится к тому, что оппозиция в Германии критикует саму идею его приезда в Германию в эти жаркие предвыборные дни, и поинтересовались, поможет ли на самом деле этот визит господину Шредеру победить главу ХДС/ХСС Ангелу Меркель. Прозвучал вопрос и о ситуации на Украине.
Герхарду Шредеру ответить было нужнее, чем Владимиру Путину, и российский президент уступил ему эту сомнительную честь.
— Лично мне просто повезло, что господин Путин знает немецкий язык,— признался господин канцлер.
Про Украину Герхард Шредер сказал то, что только и можно было ожидать: руководство Украины вправе само решать свою судьбу. Он уверенно добавил, что российское руководство думает так же.
— Что касается оппозиции,— произнес господин Путин, дождавшись своей очереди,— то она на то и существует, чтобы нас критиковать. В этом смысл существования оппозиции! Если не это, она и не нужна!
Он заявил, что его дружеские отношения с канцлером Шредером сохранятся в любом случае, вне зависимости от того, удастся ли тому сохранить свой пост или нет. Президент РФ настойчиво называл канцлера порядочным человеком и ответственным политиком.
— Вне зависимости от результатов выборов мы должны оставаться прежде всего людьми,— без устали повторял господин Путин.
Чем дальше он говорил, тем все более эфемерными начинали мне казаться шансы господина Шредера на переизбрание. О тех, кто остается руководить страной, не говорят в прошедшем и будущем времени. Им достаточно настоящего.
Господин Путин хотел перейти к следующему вопросу, но ему напомнили про Украину.— А, Украина,— с деланным безразличием произнес господин Путин.— Я только что говорил с президентом Украины...
— Из моего бюро! — хохоча, перебил его канцлер.Смех его не стал заразительным.
— Я бы не стал драматизировать события на Украине,— продолжил господин Путин.— Украина переживает непростой период своего развития.
Российский президент говорил о том, что в отставке кабинета министров Украины нет ничего необычного. (Он словно все последнее время ждал именно этого.)
— Тем более что это происходит в условиях обостряющейся борьбы на предстоящих парламентских выборах... Ситуация на Украине находится под контролем президента,— уверенно сказал господин Путин.
Он не назвал только фамилию этого президента.Немецкий журналист поинтересовался у своего канцлера тем же, чем я пробовал интересоваться у господина Миллера: реакцией Польши и Украины на то, что подписано соглашение по строительству Северо-Европейского газопровода.
— В качестве канцлера я должен обеспечить бесперебойность поставок газа в свою страну, и я горжусь тем, что я это делаю,— господин Шредер словно стал шире в плечах.
Президент России тоже попросил разрешения ответить на этот вопрос. По его словам, объемы газа, которые Россия должна поставить Германии по последним соглашениям, невозможно доставить по действующим каналам.
— Мы никого не выталкиваем из действующего бизнеса,— настаивал он.Было видно при этом, что господину Путину доставляет большое удовольствие обсуждать эту тему. И он на глазах увлекался еще больше.
— Мы хотим избежать экологических, климатических рисков... и понизить в результате цену того товара, который вы покупаете у нас,— рассказывал он немецким журналистам, которые слушали его буквально завороженно.— Чем больше стран между нами, тем больше денег закладывается в конечную цену — за транзит через эти страны!.. Вот только сейчас говорили про Украину! — как будто бы сию секунду припомнил он.— Вы, наверное, знаете — а вы знаете! — что мы договорились о создании газового консорциума с участием России и Украины, а также Германии, Франции, Италии... Ну и где теперь эти договоренности?
Он даже оглянулся по сторонам — явно в поисках договоренностей.— Совсем недавно украинские партнеры проинформировали нас, что считают продолжение этого проекта нецелесообразным. Знаете, есть русская загадка: А и Б сидели на трубе, А упало, Б пропало — что осталось на трубе?
Кто бы мог подумать, что в этой загадке ключевым словом является, оказывается, "труба"?!
— На русском языке это звучит как стихотворение,— прокомментировал господин Путин.— Я попробую перевести его на немецкий...
Я поглядел на переводчика господина Путина. Он быстро шевелил губами. Он тоже пытался наскоро сложить стихотворение на немецком — для страховки. Господин Путин тем временем, кажется, справился с задачей и продолжил:
— Те дети, которые невнимательно слушают, говорят, что ничего не осталось, а те дети, которые слушают внимательно, говорят: "Осталось 'и'!" — воскликнул господин Путин.
Под "и" он имел в виду, скорее всего, стоящего рядом коллегу — судя по чрезвычайно довольному виду обоих.
— Что касается поддержки федерального канцлера на выборах... вы знаете, что у меня сейчас запланирована встреча с госпожой Меркель. Почему вы не говорите, что это — поддержка госпожи Меркель на выборах? Привет горячий!
И господин Путин уехал в российское посольство — поддерживать госпожу Меркель. Она уже ждала его там.
Я бы не сказал, что при ближайшем рассмотрении госпожа Меркель оказывается дамой, приятной во всех отношениях. Мне интересно, какими речами ей удается очаровывать избирателей — ведь других ресурсов у нее, по-моему, нет. Ведь личное обаяние здесь совершенно точно ни при чем.
Господин Путин вспомнил, что 50 лет назад основатель именно той партии, которую сейчас возглавляет госпожа Меркель, Конрад Аденауэр приезжал в Москву, чтобы подписать договор об установлении дипломатических отношений с Советским Союзом.
Она тем временем посетовала, что предвыборная борьба не позволяет ей приехать в Москву на торжества в связи с 50-й годовщиной этих событий.
— А я бы очень хотела приехать — чтобы развивать наши отношения,— чрезвычайно стараясь, по-русски произнесла госпожа Меркель.
Она, кажется, уверена, что без нее эти отношения зачахнут.