Обсуждение вопросов технологической повестки на ПМЭФ-2023 местами оказалось скорее философским, нежели практическим: страну несомненно ждет технологический рывок, но для этого новаторы должны доверять себе, а управленцы — быть способными на нетривиальные решения. Упрощенный рецепт достижения «технологического суверенитета» объясняется тем, что предлагать новые стратегии довольно сложно: приоритетные проекты и направления развития отобраны, линейка инструментов поддержки инвестиций избыточно широка, а возможности быстрой реализации стратегии упираются в ограниченный бюджет и неготовность бизнеса нести риски из-за неопределенности. Решение системных проблем — дефицита специалистов и критической зависимости от импорта — даже при наличии эффективной программы на коротком горизонте невозможно.
Только на ПМЭФ можно было оценить, насколько масштабны проблемы, стоящие перед РФ в вопросах достижения технологического суверенитета
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Только на ПМЭФ можно было оценить, насколько масштабны проблемы, стоящие перед РФ в вопросах достижения технологического суверенитета
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Наиболее обсуждаемая в последний год тема достижения Россией технологического суверенитета, который, как напомнил президент, не означает самостоятельного производства страной всех товаров и услуг, и на прошедшем форуме стала одной из центральных. Объединенные в блоке «Выстраивая технологический суверенитет» сессии должны были стать площадкой для обсуждения экспортного потенциала российских производителей, отраслевых развилок и барьеров технологического развития.
Большинство дискуссий, однако, свелось к философским обсуждениям: в России, без сомнения, случится технологический рывок, но для этого нужно воспитывать кадры, доверять исследователям и правильно тратить бюджетные деньги на развитие инноваций. «История доказывает, что никуда мы не уйдем от технологий. Мы должны активно двигаться вперед, понимать, что происходит, искать технологии»,— рассуждал гендиректор РЖД Олег Белозеров. В пользу неминуемого технологического будущего свидетельствовал опрос ВЦИОМа о росте интереса россиян к науке в последние годы: «Россия остается страной технооптимистов. Если в целом будущее для нас сегодня — это скорее зона угроз, опасностей, проблем, то технологии, и прежде всего технологии будущего, которых еще нет, но могут появиться в ближайшее время,— они рассматриваются скорее как инструмент решения этих проблем, как способ сделать нашу жизнь безопаснее, комфортнее, богаче, достойнее»,— отмечал гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров.
Однако пока наука и технологии слабо увязаны между собой: сейчас инновации являются скорее побочным продуктом исследований. Бизнес покупает технологии за рубежом, наука ориентирована на публикационную активность. «У нас зачастую не знают, что делает соседний институт и соседнее предприятие»,— описывает проблему президент Российской академии наук Геннадий Красников. По его мнению, именно отсутствие хорошо простроенных цепочек «научно-исследовательские разработки—опытно-конструкторские работы—производство» сильнее всего сдерживает развитие и внедрение прорывных технологий.
Большие надежды на увязку науки и производства возлагаются на Концепцию технологического развития до 2030 года — на базе исследовательских консорциумов, технологических холдингов и «механизмов полного инновационного цикла» сначала в рамках важнейших инновационных проектов государственного значения и комплексных научно-технологических программ. Реализация стратегии также должна привлечь бизнес в инновации за счет финансового стимулирования и дерегулирования и запустить мегапроекты по производству высокотехнологичной продукции с господдержкой не только конечного выпуска, но и всего технологического цикла.
Пока главный удар по импортозамещению и наращиванию технологий берут на себя высокотехнологичные быстрорастущие компании. Их в России сейчас немного — порядка 500 компаний в различных отраслях экономики, рассказывает омбудсмен в сфере защиты прав высокотехнологичных компаний-лидеров Наталья Попова. Это компании с капитализацией от 500 млн до 30 млрд руб., которые до недавнего времени фиксировали большую экспортную выручку и сохранили большой экспортный потенциал в части выхода на новые рынки. БРК специализируются на выпуске инновационной продукции, и, как правило, имеют высокую долю затрат на НИОКР. Пока на долю быстрорастущих технологических компаний приходится 1,4% от всех юрлиц в России, тогда как для устойчивого развития экономики требуется доля в 5–6%. Однако развитие сектора также требует дополнительных мер поддержки от государства, в первую очередь связанных с доступом к капиталу.
«Когда мы говорим, что компания берет кредит… А кредит — это деньги возвратные, соответственно, возникает вопрос: насколько можно быть уверенными, что она его вернет? Для этого нам нужно знать три вещи. Сколько она продаст — это рынок, почем продаст — это цена, и почем произведет, то есть какая будет себестоимость производства. Если мы знаем эти три цифры, то можем посчитать, сколько останется денег на погашение кредита — погасит, не погасит… Но если мы говорим про импортозамещение, то есть о технологиях и продуктах, которые еще не производятся в РФ, то возникает вопрос: а сколько будет стоить одна штука продукции? И часто оказывается, что на первых порах она будет стоить дороже, чем конкурирующая продукция»,— объясняет первый зампредседателя ВЭБ.РФ Алексей Мирошниченко.
Другой фактор, который ограничивает возможности России в разработке новейших технологий,— дефицит человеческого капитала. «Только там, где труд достойно оплачивается, будут работать профессиональные, квалифицированные кадры, будет производиться действительно качественная продукция, будет расти спрос и меняться его структура, а значит, только там возможно по-настоящему суверенное развитие, технологическое и экономическое лидерство»,— подчеркнул Владимир Путин. По оценкам вице-премьера Татьяны Голиковой, чтобы обеспечить «технологический суверенитет» на горизонте пяти лет, потребуется порядка 1 млн человек. Между тем производственная занятость в последние 15 лет устойчиво снижалась — с 34,4% в 2007 году до 28,9% в 2022-м.
Для решения задач инновационного развития экономики потребуется повышать производительность труда, зарплаты в приоритетных секторах и пересмотреть подходы к обучению специалистов. «Современный инженер, специалист никогда не получится без серьезного фундаментального образования. И базисные предметы мы умеем преподавать на высоком уровне, а вот с надстройкой в виде современных технологий есть проблемы»,— рассказывал вице-президент РАН Степан Калмыков. По его словам, из-за скорости технологического развития часть полученных студентами знаний устаревает уже к концу обучения. Новые программы требуют длительной процедуры аккредитации, поэтому ученым и университетам нужно дать больше свободы, чтобы они могли делиться современными знаниями. По мнению председателя совета федеральной территории «Сириус» Елены Шмелевой, необходимо формировать инновационные экосистемы, налаживая связь системы образования с исследованиями, с наукой и инновационной деятельностью.
Глобально же отвечать на вызовы технологической повестки решено в кооперации с другими странами — сотрудничество обеспечит и научный обмен, и трансфер технологий. Хотя по отдельным направлениям (финтех) российские игроки даже опережают других игроков, в критических отраслях (производство чипов и оборудования) Россия отстает. К примеру, если на IT-рынок в США приходится 3% ВВП, в развитых странах Европы — 2%, то в развивающихся странах, в том числе в России, Индии, Китае — всего 0,4–0,6%. Эксперты надеются, что курс на кооперацию позволит через три-пять лет заменить прежних поставщиков технологий на азиатских и даже отечественных. Что же касается рынков сбыта, главным останется именно внутренний — доступ к зарубежным будет ограничен из-за конкуренции с местными игроками, а в ряде случаев из-за их недостаточной емкости.