фестиваль искусство
В каннском Дворце фестивалей прошел традиционный, восьмой фестиваль русского искусства. Его образцами стали советские балеты, исторические фильмы, армейские песни и пляски, икра и кружева. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Фестиваль длился недолго, всего пять дней. Понятно, что за столь короткий срок объять необъятное, каковым является великая и могучая российская культура, нечего и мечтать. Однако примерный образ страны для прилежных посетителей фестиваля (а таковых было замечено немало) все-таки создается. На закрытии мероприятия президент организовавшего фестиваль Российского фонда культуры Никита Михалков заявил, что "русский фестиваль в Канне становится независимым от моды". Можно сказать, что вместе со свободой от моды фестиваль приобрел независимость от времени вообще. Основная часть программы-2005 могла быть показана в Канне и тридцать лет назад, случись такая возможность. У армейского ансамбля песни и пляски имени Александрова репертуар за это время фактически не изменился, "Спартак" Юрия Григоровича можно было привезти уже в начале 70-х (причем в исполнении Большого театра, а не краснодарской балетной труппы), не говоря уже о вологодских народных промыслах, образцы которых были представлены на выставке во Дворце фестивалей, и вологодских грибках и пирожках, которыми потчевали на финальном банкете.
Установка на уход от сегодняшней российской реальности у организаторов фестиваля сказалась и на программе Дня кино — три из четырех представленных фильмов ("Всадник по имени Смерть" Карена Шахназарова, "Водитель для Веры" Павла Чухрая и "Свои" Дмитрия Месхиева) посвящены разным эпохам советской истории. Тридцать лет назад такие фильмы, конечно, не сняли бы, а если бы и сняли, то непременно положили бы на полку, но в перестроечные годы все эти картины вполне уже могли появиться. Правда, действие четвертого фильма (комедия "Прощайте, доктор Фрейд" Марины Мигуновой) происходит сегодня, но картина столь слаба, что в фестивальном контексте полностью дискредитировала искусство, вдохновленное современными темами. Вероятно, два-три десятилетия назад ансамбль барабанщиц "Сургутяночка", если он и существовал, не имел бы возможности добраться до Лазурного Берега. А теперь пожалуйста — длинноногие красавицы из сурового нефтеносного края ежевечерне под нежными лучами заходящего солнца чеканили шаг и махали палочками на набережной Круазетт. Отдыхающие, среди которых с некоторым трудом можно было отыскать и не русскоговорящих, дивились и охотно фотографировались.
В общем, организаторам фестиваля не откажешь в продюсерском благоразумии: пугать курортников и благообразных пожилых французов современным искусством — себе дороже выйдет. А традиционные российские (бывшие советские) брэнды были обречены на успех. Кстати, очень любопытной (даже для наблюдателей из Москвы, а может быть, для них как раз в первую очередь) оказалась возможность сравнить, как по-разному живут брэнд балетный и брэнд армейский. Балеты Юрия Григоровича "Спартак" и "Дон Кихот", восстановленные им недавно в краснодарском театре, предстали монументальными, выхолощенными и провинциальными. Веселый, аляповатый "Дон Кихот" прошел чуть лучше, пафосный, мрачный "Спартак" — чуть хуже. Но отечественный балет все-таки остался "несокрушимым и легендарным", как армия из песни, которой открылся концерт ансамбля песни и пляски Российской армии имени Александрова. Честно говоря, когда они грянули фирменный зачин про армию, со сцены ударило устрашающей советчиной. Но лишь на минуту.
По голливудским меркам Александра Александрова осенила, конечно, гениальная идея — одеть певцов и танцоров в военную форму. Когда-то солистами ансамбля, вероятно, становились одаренные бойцы. Еще совсем недавно он, наверное, выполнял важную идеологическую миссию. Но теперь солисты с медалями и орденскими планками выглядят просто остроумно наряженными суперпрофессионалами, точно стилизующими армейскую манеру вести себя на сцене и общаться со зрителями — манеру грубоватую, витальную и простодушную. Чего стоят одни балетные номера в исполнении танцоров в форме и неслетающих фуражках и танцовщиц в армейских сапогах на каблуках. В сущности, концерт ансамбля имени Александрова представляет собой великолепное коммерческое шоу, эдакий русский военный Riverdance. Даже стоячую овацию александровцы сумели организовать обезоруживающе простым способом — сыграли "Марсельезу". Директор Дворца фестивалей потом признался, что за последние годы (если не считать Каннский кинофестиваль) такое же воодушевление и такой же супераншлаг в зале имели место лишь дважды: один раз на Шарле Азнавуре, другой — на Элтоне Джоне.