обозреватель
Аналогии между сорокалетней давности вьетнамской и нынешней иракской войной Америки напрашиваются. Неуклонно, независимо от официальных боевых успехов и даже от сообщений об окончательных победах, растут потери. Противник неуловим, формально не организован, но действует вполне целеустремленно и умело. Целые регионы и весьма мощные отдельные страны поддерживают антиамериканское сопротивление. Ставленники из местных действуют бестолково и больше всего озабочены дележом сиюминутной власти и будущих привилегий. Союзники в пекло лезть не спешат, а к своим потерям относятся так, будто они не в войне взялись участвовать, а в пикнике. Наконец, в заокеанском тылу протесты становятся все более истерическими и тем производят все большее впечатление на телевизионную аудиторию — то есть на народ.
На этих основаниях можно упрекать вашингтонского начальника в усердии, с которым он топчется на тех же граблях, и, соответственно, в политическом простоумии. Однако это даже не вывод — это просто констатация еще одного неприятного для Штатов обстоятельства.
Более важно сделать следующий шаг и попытаться предположить, чем все это для Америки, американцев и, вероятно, для всего евро-американского мира может кончиться. Одним из важнейших последствий Вьетнама стала идеологическая революция шестьдесят восьмого года, совершенно изменившая лицо Запада. Из протестующих тогдашних толп, из студенческих колонн, шедших под антивоенными лозунгами и пацифистскими значками, выросли новая Америка и новая Западная Европа — в сущности, такие, какими они окончательно сформировались к концу века. Выросли политкорректность и почтение к мультикультурности, внимание к меньшинствам и сочувствие политическим маргиналам... В конечном же итоге возник облик почти бессильной перед новой, террористической угрозой западной цивилизации. Трудно, но можно представить себе, что взрастет после иракского провала — если же вспомнить Вьетнам, то провал представляется очень вероятным.
А ведь, если говорить серьезно, причины-то для войны у американцев были и в давнем, и в теперешнем случае действительно весьма уважительные: борьба за идеалы демократии. Во Вьетнаме коммунистический Север при поддержке всего коммунистического лагеря угрожал захватить и подчинить своим порядкам Юг. В Ираке правил тиран, опасный не только соседям, даже если у него и не было химических бомб. И некому вроде бы, кроме Штатов и их самых верных друзей, защитить свободу...
Но как-то так получается, что от такой защиты свобода же в конечном счете и страдает. Почему-то армейский десант никак не прибавляет свободе сторонников, разве что пленников. У свободы же пленников быть не может — тут даже не политическая, а филологическая нелепица. И эта несообразность оказывается в конце концов сильнее благих намерений, которыми слабые в истории политики мостят дорогу известно куда.