Событие недели — "Американский психопат" (American Psycho, 1999) Мэри Хэррон, экранизация бестселлера Брета Истона Эллиса (26 августа, "Первый канал", 1.00 ****). В своем дебюте "Я стреляла в Энди Уорхола" (I Shot Andy Warhol, 1996) она убедительно и нелицеприятно реконструировала быт нью-йоркской богемы конца 1960-х годов. В памфлете "Психопат" вынесла смертный приговор "золотым мальчикам" с Уолл-стрит. 1980-е годы жалели яппи, вечно попадавших в опаснейшие переделки при первом же столкновении с миром, расстилавшимся за порогом их офисов. В "Психопате" бояться следует героя, Патрика Бэйтмена, вице-президента чего-то там. Чего не важно: на деловых совещаниях Патрик обсуждает с коллегами только что открывшиеся экзотические рестораны и рассеянно чертит в блокноте расчлененные женские тела. О модном мюзикле, бумаге для визитных карточек или комплексах витаминов он говорит с таким же холодным апломбом, как о способах пыток, позволяющих растянуть агонию жертвы. По ночам Патрик потребляет смерть так же непринужденно, как гаспаччо за обедом и кокаин в ночных клубах. На словах он вынужден быть политически корректным, но зато самыми изуверскими способами истребляет как раз тех, кому якобы сочувствует: бомжей и проституток. Мэри Хэррон нашла почти идеальный визуальный аналог многословному роману, чуть ли не половину которого занимают описания нарядов Патрика, содержимого его холодильника и фурнитуры ванной комнаты. Эта агрессивная вещность словно просилась на экран. Патрик существует в стерильном пространстве, залитом мертвым, искусственным светом, среди белых стен, которые изредка, вот досада, пачкают брызги крови. "Банда Келли" (Ned Kelly, 2003) Грегора Джордана — забавный пример вестерна по-австралийски (27 августа, "Первый канал", 1.30 **). В австралийской мифологии место охотников и ковбоев с Дикого Запада занимают "бушрейнджеры", благородные разбойники викторианской эпохи. Самый известный из них — ирландец Нед Келли, на поимку банды которого правительство бросило чуть ли не регулярную армию. Эпопея незамысловатого парня, ставшего разбойником, поскольку власти не оценили его мастерства конокрада, снята напыщенно и пафосно, словно речь идет о каком-нибудь местном Емельке Пугачеве. Да и ведет себя банда Келли как партизанский отряд: захватывает на три дня целый городок, разбирает железнодорожные пути перед эшелоном с карателями. Но на фильме лежит трогательный отпечаток австралийской провинциальности. Бандиты напоминают принарядившихся на ярмарку крестьян, носят окладистые бороды и жилетки. Грабят банки неторопливо, вступая в степенные беседы со своими жертвами. Правда, в финале они напоминают уже каких-то Микул Селяниновичей. На финальный бой они выходят, нацепив самодельные кольчуги, а на головы надев, как шлемы, ведра с прорезями для глаз и рта. "Джулия" (Julia, 1977) Фреда Циннемана — прямолинейная, благородная, патетическая и трогающая до слез экранизация мемуарной новеллы Лилиан Хэллман, писательницы, знаменитой сценаристки, жены основоположника нуара Дэшиела Хэммета и коммунистки (28 августа, "Первый канал", 1.30 ***). Джулия (Ванесса Редгрейв) — подруга ее юности, аристократка, учившаяся в 1920-х годах в Венском университете у Фрейда и Эйнштейна, но выбравшая путь антифашистской борьбы. Искалеченная в уличных боях в Вене, бежавшая во Францию, подвергавшаяся зверским пыткам в гестапо и так и сгинувшая где-то в огне войны, она была для Хэллман двойником, тем, кем сама писательница могла бы и боялась стать. Недаром в финале Хэллман (Джейн Фонда) отчаянно ищет ребенка своей погибшей подруги. Киноверсию последних лет жизни Амедео Модильяни "Монпарнас, 19" (Montparnasse, 19, 1957) Жака Беккера не стоит сравнивать с реальной биографией художника (28 августа, "Культура", 19.20 ***). Беккер был прежде всего поэтом старого доброго, канувшего навсегда Парижа, бистро, народных танцулек и рассветных улиц, по которым художники с мольбертами шагали на этюды так же деловито, как ремесленники в мастерские. История Модильяни (Жерар Филипп) и его подруги Жанны Эбютерн (Анук Эме) — откровенная мелодрама, жестокий и горький уличный шансон, где соблюдены все правила жанра. Нищий и сильно пьющий художник, по ночам со свечой в руках мучительно всматривающийся в свои холсты. Враждебные ему родители невесты. Танцы под аккордеон в демократическом кабачке. Обыватели, возмущенные тем, что в витрине галереи выставлена "Обнаженная" Модильяни, и полицейские, требующие у "мазилы-итальяшки" вид на жительство.