На прошлой неделе центром российской художественной жизни стало село Ширяево в трех часах езды от Самары. На IV Ширяевскую биеннале современного искусства, проходившую под девизом "Любовь: между Европой и Азией", съехалась как столичная публика, так и поволжская интеллигенция. Искусство на просторах, вдохновивших когда-то Репина на "Бурлаков", высматривала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Ширяевская биеннале — одно из самых экзотических российских арт-событий. Уже в четвертый раз сотрудникам Самарского центра современного искусства и художникам Роману и Неле Коржовым удается оторвать от цивилизации и вывести в приволжскую деревню вполне себе международную группу художников. В этот раз в биеннале вместе с самарскими и московскими художниками участвовали граждане Германии, Франции и Армении. Некоторые из них, как, например, респектабельный штутгартский художник Ханс Михаэль Руппрехтер, ученик и сподвижник самого Йозефа Бойса, приезжают в Ширяево уже в четвертый раз.
Ширяево, расположившееся на берегу Волги, в окружении покрытых лесом Жигулевских гор, не только эталонный русский пейзаж, но и знаковое место российской реалистической живописи: именно здесь Илья Репин писал своих "Бурлаков на Волге". А уже при советской власти вдохновляться репинскими местами в Ширяево регулярно наезжали члены Самарского союза художников. В участниках Ширяевской биеннале на первый взгляд трудно признать продолжателей славной пленэрной традиции. Невозмутимо-величавые российские просторы как-то плохо вяжутся с современным искусством, в России произрастающем в основном в урбанистической среде: сложно представить, какие объекты и инсталляции смогут не затеряться среди ленивого поволжского великолепия.
Впрочем, участники биеннале и не пытались покорить равнодушную природу. Ханса Михаэля Руппрехтера величественный ландшафт вдохновил на вечную тему экзистенциального одиночества и беспомощности человека перед миром. На берегу маячила его фигура со связанными руками, завязанными глазами и сжатым в зубах плакатом "Я умру с открытыми глазами и свободными руками". Его соотечественница Ирис Хелльригель переживала свою чужеродность и маргинальность куда менее драматически: она бодро прошла по сельским улицам одиноким гей-парадом. Французские художники Марлен Пиронет и Диего Саммарон, напротив, старались вступить в сотрудничество с местными жителями — героиней их видео стала жительница деревни, у которой художники снимали дом, а также местные комары: художники гадали на прихлопнутых насекомых так же, как барышни гадают на ромашке: "Любит — не любит..."
Большинство российских художников предпочло и вовсе мимикрировать под местный ландшафт, ища вдохновения в природе. Самую смиренную работу — настоящий шедевр нон-спектакулярной кротости — сделал бывший лидер московских радикалов Анатолий Осмоловский. Он добавил к местной растительности несколько почти неразличимых искусственных травинок: а что еще художник может подарить не нуждающемуся в его любви миру. Другой москвич, Александр Соколов, пожелал раствориться в культурном ландшафте: он "контрабандой" разместил несколько своих нарочито традиционалистских офортов с ширяевскими видами в местном Музее Репина. Молодые участники московского движения "Радек" Анна Орехова и Александр Корнеев предстали в образе идиллической пейзанской пары: девушка в цветастом сарафане и парень с волосами, повязанными банданой в крупный горошек, просто вышли к калитке попеть под гитару задушевные романсы. Их немудрящее музицирование растрогало даже неодушевленные предметы: потоки "слез" внезапно пролились из протянувшихся над всем Ширяевым труб кустарного газопровода.
Неисчерпаемым источником вдохновения оказалась и местная школа, бывшая штаб-квартирой биеннале. Одна из главных надежд русского искусства, участник куда более солидных биеннале Алексей Каллима разрисовал школьные стены своими фресками-граффити с чеченцами, кручинящимися под надписью "А, ты ревнуешь". А легендарный московский акционист Герман Виноградов в местном классе провел урок русского языка, составив все возможные анаграммы из девиза биеннале. Свой перформанс господин Виноградов посвятил местном уроженцу, поэту Василию Ширяевцу, писавшему свои вольные стихи-песни в 1910-1920-е годы.
И, конечно же, художники не могли не отыграть одну из главных местных достопримечательностей — известняковые штольни. Художницы Юлия Жданова и Анна Орехова в компании со специалисткой по тантра-йоге Светланой Субботиной превратили их в "Храм любви" в честь некоей Белой богини, освещенный свечами и покрытый "наскальными" росписями. В любом другом месте этот нью-эйджевый феминизм выглядел бы, мягко говоря, наивно. Но зрелище озаренных свечами "пещер", по которым, совсем как священные животные, гуляют местные коровы, способно заворожить даже завзятого скептика.
Даже по-галерейному шикарный объект Дианы Мачулиной, экспонентки модной московской галереи Stella Art,— старинный патефон, играющий Элвиса Пресли и украшенный силуэтом внезапно оказавшегося его русским аналогом Сергея Есенина,— обретает свой пластический смысл только вместе с покосившимся сараем с "супрематическими" жестяными заплатками. Лучшие произведения Ширяевской биеннале вообще живут только в этом месте — и в этом заключается подлинная уникальность и нон-конформизм этого экзотического проекта.