разбор полетов
На чемпионате мира по легкой атлетике в Хельсинки сборная России в командном зачете заняла привычное второе место, завоевала 20 наград, но значительно отстала от американцев. Президент Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА) ВАЛЕНТИН БАЛАХНИЧЕВ рассказал корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ о том, что, по его мнению, надо сделать, чтобы улучшить ситуацию.
— Семь золотых медалей — это, конечно, хорошо. Но представители ВФЛА накануне чемпионата утверждали, что главное для них в Хельсинки — проверить молодежь. Проверили?
— Я бы покривил душой, сказав, что медали не главное. Медали позволяют избежать конфликтов и упреков и спокойно отработать по крайней мере еще один сезон. Так что они нам важны с точки зрения тактики. Я уж не говорю о личном удовлетворении спортсменов, тренеров и всей федерации в целом. А молодежи был предоставлен шанс. Самое положительное впечатление на меня лично произвели Татьяна Лысенко (бронза в метании молота) и Юлия Гущина, которая прибежала шестой на 200 метров. Выступления других молодых надо анализировать.
— В первые дни, когда российская команда недополучила много "своих" наград, вы говорили, что в конце чемпионата расскажете о том, как станете перестраивать российскую легкую атлетику изнутри. Пришла пора...
— У меня не было озлобления в первые дни, когда пришлось выдерживать серьезный пресс с разных сторон и даже успокаивать и настраивать на боевой лад главного тренера Валерия Куличенко. Но я убежден, что нам с главным тренером нужно перестраиваться. Подготовка чемпионов и звезд должна вестись индивидуально, и условия для них должны быть созданы особые. Необходимо искать дополнительные средства на их медицинское и фармакологическое обеспечение, индивидуальные сборы. Из своих заработков звезды не должны тратить ни копейки. С нами они рассчитываются медалями, и больше нам от них не надо ничего.
А еще необходимо, чтобы федеральное агентство больше доверяло федерациям. Мы с Вячеславом Фетисовым обсуждали создание общественно-государственной организации в легкой атлетике для того, чтобы она могла получать деньги из бюджета напрямую. Казначейство сейчас не может выдавать деньги общественной организации. Если мы хотим, чтобы у федерации было больше ответственности, значит, ей надо больше доверять. Наверное, федерация лучше знает, сколько надо спортсооружений, оборудования, сборов и какова должна быть стоимость человеко-дня. Кроме того, мы должны оснастить современным оборудованием и инвентарем базы, на которых проводим подготовку,— в Кисловодске, Сочи и Подольске. И, конечно, нам необходима современная база федерального значения.
— Где?— Фетисов обещал начать строить такую базу с закрытым манежем в следующем году в Новогорске и сдать ее в 2008 году. Там же будет построен филиал ВНИИФКа. Значит, наука придет к спорту. Срочно необходимо открыть центры олимпийской подготовки. В Волгограде, можно сказать, такой центр на базе местной физкультурной академии уже создан. Его феномен в том, что там собрано все, что предопределило успех трех олимпийских чемпионок — Татьяны Лебедевой, Елены Исинбаевой и Елены Слесаренко: ШВСМ, училище олимпийского резерва, спорткомитет, который поддерживается администрацией области, и спортсооружения, специально сделанные под них троих. Назрели и перемены в кадровой политике.
— Кого-то будете снимать?— Некоторыми подразделениями формально руководят люди, которые сами не способны придумать что-то новое. Мы должны более активно подтягивать молодежь. Чемпионаты мира показывают, что, несмотря на разветвленную структуру ВФЛА по видам и направлениям, всю ответственность на себя почему-то берут не их руководители, а главный тренер и президент. Мне кажется, надо повысить уровень ответственности старших тренеров, личных тренеров и менеджеров.
— А менеджеры-то при чем?— Они как бы ни при чем — только снимают 15% со всех выступлений спортсменов в коммерческих соревнованиях и практически ни за что не отвечают. Они не возвращают деньги в казну, не помогают в подготовке, не финансируют спортсменов, а только заявляют их в соревнованиях. Необходимо повысить их ответственность за спортсменов. Характерна ситуация с Лебедевой, которая получила травму в коммерческих соревнованиях в Осло — неважных с точки зрения интересов национальной команды на чемпионате мира. Мы с менеджерами пришли к общему мнению, что они должны отвечать за здоровье спортсменов в ходе их участия в коммерческих соревнованиях. Если атлет получил на них травму, значит, менеджер неудачно спланировал его старты и должен из своих заработков компенсировать затраты на всю его сезонную подготовку. А это несколько десятков тысяч долларов.
— Юрий Борзаковский заявил, что собирается пропустить официальные старты следующего сезона — зимний чемпионат мира в Москве и летний чемпионат Европы в Гетеборге...
— Не выступать зимой в своей стране, не показаться родной публике и не порадовать ее своими результатами — это неправильно. Мы будем еще обсуждать с ним этот вопрос.
— Россия увидит когда-нибудь живьем рекорды Исинбаевой?— С ней ведутся переговоры о том, чтобы страна все-таки рекорд увидела на матче Россия--США 4 сентября в Москве.
— Почти все наши победы — например, шесть из семи на этом чемпионате — одерживают женщины. Почему мужская легкая атлетика так отстает?
— Это очень серьезный вопрос. В 640 отделениях легкой атлетики в российских спортшколах работают 9200 тренеров — огромная цифра, которой нет ни у одной страны мира. Среди них 70% женщин, которые предпочитают работать в основном с женщинами, поскольку от них больше отдачи. Так исторически сложилось, что у российских женщин более крепкий характер, они более одаренные и выносливые. А от уровня мастерства спортсменов зависит зарплата тренеров. Вот и тренируют в основном женщин. Мы, конечно, будем заниматься с мужчинами, но звезды среди них появляются редко.
— Хорошо, но если своих мужчин мало, может быть, пригласить чужих? Почему африканские стайеры выступают за многие европейские страны, но не за нас?
— Да, другие северные страны в этой ситуации прибегают к такому способу решения проблемы. Но в них миграционная политика достаточно лояльна и общество готово, что за сборную выступит чернокожий спортсмен. А мы не собираемся никого приглашать и не собираемся закрывать свои недостатки присутствием спортсменов из других стран.
— Значит, мы по-прежнему будем ходить и метать, а они — бегать?— Нет, мы по-прежнему будем искать Борзаковских. Во многих видах — от спринта до марафона — не все объясняет генетика, здесь мы просто-напросто потеряли свою школу. Парадокс: с созданием манежей у нас пропали бегуны на выносливость. С другой стороны, подготовка в условиях русской зимы способствует не только закалке характера, но и изменениям в организме спортсмена, которые в результате повышают его сопротивляемость и вырабатывают механизм выделения тестостерона и других веществ. У нас на сверхмарафонских бегах сейчас самые выносливые спортсмены — якуты. Мы хотим переманить их в марафон. А спринт связан со множеством социальных условий. Многие спортсмены, из которых могли бы получиться классные спринтеры, уходят в футбол. Высокие ребята, которые могли бы прыгать,— в высокооплачиваемые волейбол или баскетбол. Наконец, испытываем мы крайний дефицит в таких наставниках, как, например, Виктор Чогин, из саранской школы которого вышли все наши самые знаменитые ходоки. Не связаны, увы, сейчас сборные с профильными спортивными вузами, как это было раньше. А удастся ли нам ликвидировать жуткий разрыв между наукой и практикой и подтянуть вузы к спорту поближе, я не знаю.