Назначение в прошедшую субботу бывшего исполняющего обязанности главы правительства и нынешнего председателя Всероссийской ассоциации частных и приватизируемых предприятий Егора Гайдара на пост первого вице-премьера заставило задуматься над вопросом, стало ли это решение составной частью "осеннего наступления" президента или же было продиктовано случайным набором различных факторов. Несмотря на ряд обстоятельств, свидетельствующих, казалось бы, о спонтанности смены главы экономического блока правительства, существуют серьезные аргументы в пользу версии о том, что перестановки в российском кабинете готовились заранее.
Формально уход Олега Лобова с постов первого вице-премьера и министра экономики представлен президентом как способ разрешения конфликта, возникшего между Госкомимуществом и Минэкономики по поводу дальнейшего хода приватизации в стране. Можно было бы сделать вывод, что в противостоянии Олега Лобова и Анатолия Чубайса верх одержал последний. Данная точка зрения, однако, не учитывает того, что переход Лобова в Совет безопасности менее всего похож на столь известный на примерах Юрия Петрова и Андрея Нечаева "золотой парашют", предоставляемый высокопоставленным отставникам. Оставляет она без внимания и тот факт, что кандидатура Лобова планировалась на должность секретаря СБ еще до того, как конфликт в правительстве был динамизирован вынесением на обсуждение его президиума нового проекта положения о Министерстве экономики. Совпадение во времени назначения нового главы Министерства безопасности (представителя старого генералитета КГБ Николая Галушко) с передвижением Лобова говорит о них как о звеньях одной цепи перестановок. В результате на посту координатора работы силовых министерств оказывается не ассоциируемый с развалом советской империи Евгений Шапошников, а проявивший себя не меньшим, чем Скоков, государственником Олег Лобов.
С точки зрения Виктора Черномырдина переезд Лобова в Кремль означает уход из кабинета фигуры, которая в глазах президента могла при определенных обстоятельствах стать ему альтернативой. Послужной список Лобова на высших должностных постах России более впечатляющ, чем у нынешнего премьер-министра: став в 1991 году вице-премьером, он в августе того же года возглавил в Екатеринбурге (тогда еще Свердловске) "параллельное" правительство, призванное сменить — в случае поражения Бориса Ельцина — российский Совет Министров. Позднее осенью, после ухода Ивана Силаева в Межреспубликанский экономический комитет, Лобов в течение короткого периода даже исполнял обязанности главы кабинета. По свидетельству сотрудников аппарата правительства, министр экономики был в кабинете единственным человеком, которого Черномырдин "ни при каких обстоятельствах не мог подмять под себя". До тех пор пока Лобов оставался в правительстве, ни его председатель, ни претендующий на роль "самого первого" из всех вице-премьеров Олег Сосковец не могли чувствовать себя спокойно. Поэтому уход Лобова со Старой площади был встречен ими с облегчением.
В отличие от своего предшественника Егор Гайдар по своему психологическому складу в гораздо большей степени устраивал главу кабинета. Еще в бытность его фактическим главой правительства близкие к нему представители радикального реформаторского крыла отмечали с некоторой досадой, что Гайдар "при всех своих талантах отличается только одним существенным недостатком: он слишком податлив к внешнему давлению". Пробный шар относительно возможности его участия в правительстве Черномырдина был запущен еще в конце весны: несмотря на отсутствие какого-либо официального предложения со стороны главы кабинета, распространившиеся слухи о вероятности нового назначения заставили Гайдара срочно вернуться из Голландии. Предложения тогда так и не последовало, однако его реакция продемонстрировала, что не столько он, сколько ему будут ставить условия возвращения на Старую площадь. Как оказалось позднее, условия эти были довольно простыми: согласиться с неформальной ролью "второго" вице-премьера.
Что означает с точки зрения более или менее отдаленной перспективы возвращение Егора Гайдара? Внешнеполитический эффект должен, очевидно, заключаться в предоставлении России второй половины выделенного ей специального фонда МВФ ($3 млрд). Присутствие в правительстве фигуры, однозначно олицетворяющей в глазах Запада российскую реформу, может также вдохнуть вторую жизнь в планы оказания комплексной поддержки России на сумму $44 млрд, объявленные на токийском совещании "большой семерки". В случае ухода из правительства вице-премьера и министра финансов Бориса Федорова, отношения которого с главой кабинета в последнее время катастрофически ухудшились, присутствие там Гайдара исключит возможность появления на Западе апокалиптических прогнозов относительно будущего "системной трансформации" России.
В контексте внутриполитической ситуации в стране приход в правительство Гайдара — одного из лидеров политического объединения "Выбор России" — должен означать передачу ему эстафеты уходящего в политическое закулисье другого лидера этого пропрезидентского блока — первого вице-премьера Владимира Шумейко. В условиях традиционного для России стремления политических движений максимально использовать государственный аппарат для укрепления собственной социальной базы одной из задач нового министра экономики станет использование экономических рычагов, находящихся в его руках, в целях поддержки прежде всего той части промышленников, которые в составе Ассоциации частных и приватизируемых