Событие недели — "Якудза" (The Yakusa, 1974), лучший, возможно, фильм Сидни Поллака, голливудского ветерана, только что напомнившего о себе выдержанной в духе параноидальных политических триллеров 1970-х годов "Переводчицей" (7 августа, РТР, 1.25 ****). Поллак считался в СССР гневным обличителем язв капиталистического общества: его фильмы "Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?" (1969) и "Три дня Кондора" (1975) стали событиями скудного советского проката. Приверженность левым идеям не мешала Поллаку снимать чистую развлекуху вроде "Тутси" (1975). "Якудза" же, фильм, который впервые ввел в киномифологию всемогущих японских гангстеров, стоит особняком в его творчестве. Не дурной мордобой и не политическая проповедь — суровый нуар и серьезное размышление о Западе и Востоке, которые находят общий язык только в том случае, когда, по Киплингу, "сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает". Успех фильма в значительной степени определен тем, что "сильного" сыграл великий Роберт Митчем (1917-1997). Актер, обладавший редким даром значительного присутствия на экране, даже если не произносил при этом ни слова. В равной степени пугающе игравший и предельный цинизм исчадий ада, и предельную экзистенциальную тоску. Ортодоксальный иудей, живший в Париже отшельником на барже, и наркоман, которому чудесным образом даже отсидка не испортила карьеру. В "Якудзе" Митчем сыграл частного сыщика Гарри Килмера, отправляющегося в Токио выручать из плена дочь лос-анджелесского магната Таннера, похищенную якудзой, которой жадный капиталист не поставил вовремя оплаченное оружие. Гарри тянет в Японию еще и память о любви, которую он пережил там в послевоенные годы. Он не просто выполняет рисковое задание, привлекая в союзники столь же безжалостных персонажей, как и те якудза, с которыми сражается. Он вступает в лабиринт ритуалов, долга, семейных и дружеских связей, играет по чужим правилам и оказывается гораздо ближе по своему самурайскому духу к врагам-якудза, чем к расово близкому мерзавцу, нанявшему его. "Гавана" (Havana, 1990), еще один фильм Поллака, гораздо ближе к стереотипам голливудского приключенческого фильма, чем "Якудза" (6 августа, Первый канал, 0.10 ***). Хотя сам факт появления в США столь сочувственного к кубинской революции фильма достоин восхищения. Над "Гаваной" витает тень великой "Касабланки" (1943) и прочих фильмов об авантюристах, прятавших за напускным цинизмом недюжинное благородство и присоединявшихся в роковой момент к тому или иному благородному делу. Роберт Редфорд сыграл профессионального игрока, приехавшего на Кубу накануне нового, 1959 года перекинуться в картишки с самим Меером Лански, американским гангстером, фактически распоряжавшимся островом в годы изуверской диктатуры полковника Батисты. Но талант игрока ему пришлось проявить сначала для того, чтобы выиграть у офицера спецслужб свободу прекрасной и богатой революционерки, случайно встреченной на корабле, а затем, скрепя сердце, и свободу ее мужа, тем самым лишив себя надежды на счастливое развитие романа. "Да здравствует синьора" (Lunga vita alla signora, 1987) — фильм Эрманно Ольми, выдающегося режиссера итальянской "новой волны", несколько затерявшегося в тени таких гигантов, как Антониони, Висконти, Феллини (5 августа, "Культура", 22.15 ****). Лучшие итальянские режиссеры обладали даром рассказывать прозрачные социальные притчи в лоб, истово, перегружая их барочными деталями, которые в любой другой национальной кинематографии показались бы чрезмерными и безвкусными. Фильм Ольми — именно такая пугающая притча о власти, бессильной и бессмертной. Две девушки и четыре юноши, отличники школы официантов, удостоены великой чести: они должны прислуживать на собирающем сливки общества ежегодном обеде в честь некой синьоры. Не беда, что сама синьора, прячущая лицо под мантильей, а руки под перчатками, давно уже не в состоянии ничего есть. Она следит за всеми и вся, блюдет абсурдную и непререкаемую иерархию, снисходительно терпит штатного салонного возмутителя спокойствия и использует безумие, лицемерие, алкоголизм, клептоманию, нимфоманию своих гостей как средства социального контроля. Главный герой, самый юный из официантов, оказывается идеальным козлом отпущения: его обвиняют в краже не по какой-то конкретной причине, а словно соблюдая ритуал, обязывающий принести в жертву "чужого". Впрочем, кончается все весьма забавно: власть синьоры тает, словно морок, стоит только мальчику вырваться за пределы ее замка. О трагедиях, вызванных сословными предрассудками, и фильм Джона Шлезингера "Вдали от безумной толпы" (Far From The Madding Crowd, 1967), классический по форме, но отнюдь не бесстрастный (7 августа, НТВ, 0.50 ***). Молодая женщина, в одиночку распоряжающаяся в 1860-х годах своим небольшим поместьем, поочередно выходит замуж за непутевого и развратного сержанта и богатого, но не любого ей соседа. После парочки смертоубийств ей не остается ничего иного, кроме как найти утешение в объятиях преданного пастуха.