Джефф Кунс понял, что совершенно не обязательно стремиться стать самым хорошим художником. Достаточно быть самым известным.
Для этого он использовал и прямую рекламу, и силу mass media, и благосклонность интеллектуалов. Он сумел добиться действительно ужасающей репутации и стать самой спорной фигурой в современном искусстве Америки. И добился он этого удивительно быстро — с ловкостью профессионального биржевого игрока.
Как стать знаменитым в Америке
Джефф Кунс (Jeff Koons) родился в 1955 году в Йорке (штат Пенсильвания), учился в Maryland Institute College of Art, а затем в Art Institute of Chicago. Его учителем был Эд Пашке (Ed Paschke), известный чикагский живописец. Ничто не предвещало той невероятной карьеры, которую Кунс сделал уже в Нью-Йорке.
Он уехал туда в 1977-м и в течение нескольких лет зарабатывал себе на жизнь в качестве брокера на Уолл Стрит. Затем серия очень удачных выставок в нью-йоркских галереях довольно быстро принесла ему известность.
Великие Американские Мечты в творчестве великого американского художника
Дальнейшая его биография делится на несколько художественных серий и названий выставок, которые непременно перечисляет каждый биограф, для того чтобы показать, как шаг за шагом наш герой шел к тому, чтобы стать великим американским художником.
Если взглянуть на curriculum vitae Кунса теперь, то создается впечатление, что он человек невероятной хитрости и последовательности. Может быть, так оно и было с самого начала, но, вероятнее всего, Джефф Кунс шел на ощупь и не сразу понял, что объектом его художественного исследования являются разные воплощения Великой Американской Мечты.
В одной из ранних серий "The New" (Новое) Джефф Кунс верен модной в то время эстетике минимализма. Как и полагается истинному минималисту, он оперирует готовыми предметами, составляя из них строгие геометрические композиции, напоминающие отчасти магазинный прилавок. Джефф Кунс ставил на стеклянные или пластиковые полки пылесосы — четыре, шесть, пять. Эти работы немногим пока отличались от других таких же алтарей потребления, едва ли не прямо перенесенных из одного из главных храмов Великой Американской Мечты — Супермаркета. В этой строгой эстетике трудно было выделиться среди других похожих, успех был скромен, и в результате еще пять лет Джеффу Кунсу пришлось посвятить коммерции. Как мы увидим, этот коммерческий опыт оказался для него крайне ценен.
В серии "Equilibrium" (Равновесие), подвешивая в стеклянных аквариумах баскетбольные мячи и воспроизводя на огромных постерах черных звезд баскетбола, он вплотную приблизился к успеху. Постеры, воспроизводившие и имитировавшие меж тем рекламу кроссовок Nike, напоминали о другом аспекте Великой Американской Мечты — Спорте, и именно Черном Спорте, расовом равенстве, впервые реально достигнутом на спортивном поле.
Фантастический успех имела его серия "Luxury and Degradation" (Роскошь и упадок): это были увеличенные во много раз игрушечные поезда, автомобили, человеческие фигурки, сделанные из нержавеющей стали и наполненные виски или ромом. Наиболее известен в этой серии сверкающий стальной поезд "Jim Beam — J.B.Turner Train". Здесь Кунс говорит о другом местном божестве — Домашнем Баре. Иногда его заставляют давать пояснения, и иногда это ему удается. По поводу "Luxury and Degradation" он писал о том, сколько внимания уделяли его родители домашнему бару, походному бару, ведеркам для льда и хрустальным стаканам. Теперь он воспроизводил это в виде скульптур из полированной нержавеющей стали, а постеры изображали рекламу Hennessy, Bacardi и Gordon`s Gin. Естественно, он оправдал и материал: "Сталь — это пролетарский материал, мне вовсе не хотелось делать все это из серебра". Впрочем, сталь выглядит не хуже, и стоит дешевле. Работу со сталью он продолжил в серии "Statuary" (Статуарное), и его Надувной Заяц из полированной нержавеющей стали поразил критиков и обошел страницы всех художественных журналов мира.
Серия "Banality" (Банальность) исследовала, вероятно, категорию Американского Уюта, наполненного многочисленными ненужными вещицами для украшения жизни. Здесь были раскрашенные свинки, деревянные ангелочки, собачки и цветы, исполненные, разумеется, со всей возможной тщательностью, увеличенные, снабженные постаментом и подписью мастера.
Именно к этой серии относится его знаменитая керамическая скульптура "Майкл Джексон и Баббл", сделанная по рекламной фотографии, изображавшей кумира молодежи в обществе обезьянки-шимпанзе. Белая фарфоровая глазурь, красные губы и золотая одежда. По-видимому, лучшего изображения этого странного существа, в котором смешались негр и белый, мужчина и женщина, взрослый и ребенок, человек и зверек, еще не было.
И наконец, в "Made in Heaven" (Сделано на небесах) он затронул тему Американского Секса, причем сделал это с определенностью и радикальностью опытного провокатора.
"Сделано на небесах"
Приняв образ человека из толпы, такого же как все, только лучше, Кунс заявил, что желает делать искусство, понятное массам. Следуя за классиками поп-арта, он не ограничился, подобно им, перерисовкой комиксов или композициями из суповых банок. Если Энди Уорхол изобразил секс-символ Америки — Норму Бейкер, Мэрилин Монро, то Джефф Кунс пошел еще дальше. Он женился на Илоне Сталлер, Чиччолине, порнозвезде.
Точно так же, как раньше он пользовался готовыми вещами, купленными в магазине или сделанными по заказу, так тут, по "журналу для мужчин", как по каталогу, он избрал себе модель, партнершу по art и нежную супругу.
Примерно за год до этого он был приглашен на Венецианскую Биеннале, где в павильоне Аperto показал несколько порнографических композиций (фотографий, скульптур), которые изображали его счастливую частную жизнь с Илоной и настолько тронули публику, что стали объектом нападок.
Почти все выставки, на которых Джефф Кунс показывал свою серию "Сделано на небесах", сопровождались шумными скандалами. На выставке в Лозанне в Galerie Rachel Lehmann городской суд добавил экспозиции популярности, заявив, что представленные произведения искусства способны нанести вред общественной нравственности, и потребовав от владелицы галереи обеспечить строгий режим посещения и недоступность зала для лиц моложе 21 года.
Постановление суда, несомненно, дополнило документацию того фантастического перформанса, в который Джефф и Илона превратили на некоторое время свою частную жизнь. Этот союз Аполлона и Венеры был чрезвычайно забавен.
Они оба стоят друг друга. Искусство Джеффа Кунса искусственно не более, чем сама Чиччолина. Ее не назовешь красивой. Она почти уродлива. Ее грим с огромными красными губами безличен настолько же, насколько безличны ренессансные аллегории про семь смертных грехов, где между Обжорством и Скупостью находится Сладострастие. Ее лицо — маска, и это не маска женственности и не маска страсти, а карнавальная, шутовская маска Порока, вроде той, которую Стэнли Кубрик показал в своем знаменитом фильме "Заводной апельсин".
Лозаннской выставке здорово досталось в газетах. Что понятно, исходя не только из строгих кальвинистских традиций Женевы и Лозанны. Как заметил один из критиков, "Джеффа Кунса ругали за произведения, не осмеливаясь сказать о главном его художественном жесте, о его жизни. Джефф Кунс совершил святотатство. Он реализовал, персонифицировал и присвоил мечту. Он сделал то, о чем мечтали ночами мужчины всех времен и народов. Он стал богатым, знаменитым и натрахал секс-звезду. Этого ему не простят никогда".
Перформанс длился вплоть до развода с Чиччолиной, инициатором которого стал Кунс. Он заявил с сожалением, что различия в их культурном и социальном уровне были слишком велики. Илона Сталлер воспитывает ребенка, оставив на короткое время свою артистическую и политическую карьеру. Судьба ребенка нам неизвестна. Возможно, вскоре Sotheby`s и Christies будут спорить за право продать его с аукциона.
Современное искусство как поле биржевой игры
Рынок современного искусства — самое сложное и рискованное поле для вложения денег. Зато и выигрыш здесь может быть неожиданно велик и, главное, приятен.
Две легенды сбивают с толку людей, выходящих на этот рынок. Им всегда говорили, что искусство — это некая особая духовная субстанция, и к тому же искусство не имеет цены. Бум современного искусства, который мир пережил в 80-е годы, показал, что, во-первых, искусство — такой же товар, как и все остальное. А во-вторых, в качестве товара оно имеет цену, причем вполне определенную.
На этом рынке ценится то же, что и на любом другом профессиональном рынке: имена и репутации. Вы платите не только за произведение, но и за имя. Созданием же репутаций занимаются специальные люди.
Стремительный рост акций художника возможен. Но этим должны заниматься специалисты. История про золушек, про художников, которые утром просыпаются знаменитыми, не действует в конце нашего века. Искусство стало объектом квалифицированной биржевой игры.
Современное искусство, заметим, долго отказывались считать искусством. Сопротивление в конечном итоге сломали именно деньги. Регулярные и постоянные вложения создали миф современного искусства: систему музеев, сеть галерей и критиков, которые, в свою очередь, помогли формированию новой философии искусства.
Теоретически эту систему ценностей можно перевернуть еще не раз, но для того, чтобы пойти на штурм сложившихся репутаций, нужна не только большая смелость, но и большие деньги. Потому что на противоположной чаше весов также лежат судьбы дилеров, галерей, коллекционеров, которые постараются не допустить ни демпинга, ни, тем более, эстетического переворота.
Очень Простой Американский Парень (именно так он и выглядит и держится) проявил себя замечательным игроком, наделенным талантом менеджера и рекламного агента. И видимо, биржевая игра в искусстве дала ему больше, чем биржевая игра на Уолл Стрит. Впрочем, это были "золотые восьмидесятые", которые — к глубокому сожалению художников и критиков — остались в прошлом.
Акции Джеффа Кунса постоянно растут
Кто бы ни писал сейчас о современном искусстве — Акиле Бонито Олива, Дэн Камерон, Клаус Хонефф или Стефан Шмидт-Вульфен, — без Джеффа Кунса им не обойтись.
37-летний художник настолько преуспел в своих играх с образами массовой культуры, что даже американцы, которых китчем не удивишь, стали называть его королем китча.
И пусть европейские критики говорят с невыразимым сочетанием сожаления, восторга и отвращения: "Это американский художник". Зато американские произносят то же самое с несомненной и вызывающей гордостью. И если пишут о нем, то преимущественно так: "Искусство Джеффа Кунса содержит самые сложные моменты современной американской культуры: классовое неравенство, секс, расовые различия, власть". Они возводят его к Марселю Дюшану и Энди Уорхолу. К Дюшану — на основании его эстетики rеady-made, готовых предметов, к Уорхолу — на основании интереса к фигурам media. Они всегда готовы напомнить о скандалах, которые вызывали в 1860-х эротические мотивы у Эдуарда Мане. Словом, постепенно за фигурой Кунса вырисовывается целая традиция.
Америка стремится к символам, и это — новый символ американского искусства. Его материалы предельно "буржуазны", вызывающе солидны и надежны: это фарфор, сталь, серебро, золото.
Он непременный герой постеров и паззлов.
Он позволяет себе вещи прямо непристойные, причем с точки зрения искусствоведа-пуриста его декоративные фарфоровые свинки и собачки куда непристойнее его декоративного секса с Чиччолиной.
Ему ведома самая причудливая смесь морали и безнравственности, которая кажется испорченному европейцу глубоко американской: на гигантских порнографических фотографиях он запечатлен не с посторонней порнозвездой, а с с собственной женой. Недаром одна из рецензий на выставку "Made in Heaven" с некоторой иронией была названа "Порнографические сцены нормальной семейной жизни".
Его работы несомненно принадлежат концу ХХ века, в котором было все, был и модернизм. Художник использует все возможности для успеха: они адресованы многим, они доступны и сложны в одно и то же время, они принадлежат интернациональной традиции и — как это непременно сейчас требуется — региональны, отмечены истинно американским вкусом, тем самым "американским вкусом", которым великая нация щедро снабжает своих великих сыновей.
Похоже, что сам автор менее изощрен, чем его критики, и иронический подтекст подчас возникает помимо его воли и помимо его простого и понятного желания делать "красивые" вещи, которые нравятся многим, а увеличенные в шесть раз будут нравиться в шесть раз больше. Их сладость так же чрезмерна, как их материалы и размеры. Они предназначены и знатоку с профессионально извращенным вкусом, и человеку с просто плохим вкусом. Правда, они увидят в этих работах нечто совершенно противоположное.
Величие Джеффа Кунса в том, что он реабилитировал понятие "буржуазного", бывшего синонимом "плохого вкуса" вообще. Китч, балансирующий между дешевкой и роскошью, постоянно выдающий одно за другое, позволил ему под маской авторской несерьезности говорить потрясающие и великолепные Banality.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ
ПОДПИСИ К ФОТО
1.Стеклянный алтарь с четырьмя пылесосами на плексигласовых полках, подсвеченных неоном, — одна из работ серии "The New". Социологически озабоченные критики рассуждали по поводу этой работы о "пылесосах как объектах желания" и о комплексах общества потребления. Но вполне можно не увидеть здесь ровно ничего, кроме четырех пылесосов в витрине. New Shelton Wet/Dry Doubledecker, 1981
2. Cерия "Statuary". Надувной Заяц из полированной нержавеющей стали поразил критиков и обошел страницы всех художественных журналов мира. Rabbit, 1986
3. Серия "Banality". Керамическая скульптура "Майкл Джексон и Баббл", сделанная по рекламной фотографии, изображавшей кумира в обществе обезьянки-шимпанзе. Лучший портрет этого странного существа, в котором смешались негр и белый, мужчина и женщина, взрослый и ребенок, человек и зверек. Michael Jackson and Bubbles, 1988
4. Первое изображение Чиччолины в творчестве Кунса. Фарфоровая скульптура из серии Banality. Fait d`hiver, 1988
5.Джефф и Илона — живописная работа из серии "Made in Heaven" с Венецианской Биеннале — дает нам возможность не только увидеть двух легендарных персонажей художественной жизни, но и стать свидетелями их жизни приватной. Ilona on Top (Rosa Backround). 1990
6. Мраморный Автопортрет Джеффа Кунса. 1991