Марина Бахтина, 4 года, хроническая почечная недостаточность в конечной стадии, спасет замена почки. 197 406 руб.
В месячном возрасте у Марины неожиданно сильно поднялась температура. Местные врачи, не зная причины, давали антибиотики. В Магадане, а затем и в Москве диагностировали нефропатию, но не лечили. А тем временем у девочки появились сильные отеки, анализы становились все хуже. Это отказывали почки. В два года мы опять поехали в Москву. В Институте педиатрии нам определили нефротический синдром на фоне врожденной дисплазии почечной ткани. Прооперировали узкие мочеточники и изменили схему лечения. Дочке полегчало. А в мае у нее в крови нашли высокое содержание креатинина. Токсины, которые должны выводиться из организма с мочой, поступают в кровь. Это означало скорую смерть. И мы решились на трансплантацию. Донором для Марины стал отец. Но почка не приживется без препарата АТГ. Но он очень дорог для семьи санитарки поселковой больницы и сезонного рабочего. Ради бога, помогите! Татьяна Клесова, Магаданская область
Заведующий отделением Российского научного центра хирургии Михаил Каабак (Москва): "У Марины нет клапана, который препятствует попаданию мочи обратно в почки, в этом все дело. Трансплантация нормализует почечную функцию и даже отменит ограничения в пище и нагрузках. АТГ обеспечит работу почки лет на 30 вперед. Девочке требуется 15 флаконов препарата по 13 160 руб. каждый".
Коля Борохов, 8 лет, врожденный прогрессирующий сколиоз 4-й степени, спасет срочная операция. 164 705 руб.
В нашей семье несчастье, и я впервые в жизни прошу о помощи. У меня пятеро детей: три сына и две дочери. Старшему 16 лет, он учится на механизатора. Младший, Коля, перешел во второй класс. Он не выговаривает часть звуков. Говорят, дефект речи связан с защемлением позвонка. Об этом клиновидном позвонке мы понятия не имели, а врачи его не замечали. Коля всегда такой шустрый был, а теперь бегать-прыгать нельзя. Ему шел пятый год, когда мы нащупали шишку под лопаткой. Делали прогревания, лечили в больнице, но позвоночник продолжал искривляться. Поехали к профессору в Новосибирск, он сказал, что нужна срочная операция. Без нее вырастет горб, и через два года Колю уже не спасти. Денег на операцию нет. Я сторожу экскаваторы за 3 тыс. руб., жена без работы. Очень прошу, помогите! Знайте, в одной сибирской деревне мальчик Коля и его родители молятся о благополучии хороших людей. Василий Борохов, Томская область
Заведующий отделением Новосибирского НИИ травматологии и ортопедии профессор Михаил Михайловский: "Мальчику 8 лет, а деформация за 90 градусов! Это один из тяжелейших вариантов сколиоза. Нужный имплантат в России не выпускают. Он дорог, но операцию нельзя откладывать: деформация прогрессирует".
Александр Кузей, 34 года, инвалид 1-й группы, артрозо-артрит тазобедренных суставов, требуется эндопротезирование. 119 207 руб.
11 лет из 34 я прикован к креслу. Заболел еще мальчишкой, долго не могли поставить диагноз. Позже нашли болезнь Бехтерева. Это как у Павла Корчагина: сильные боли, слабые мышцы. Поступил в университет, но окончить его не смог, болезнь оказалась сильней. Выбираюсь из дома только в больницу, на коляске. Без посторонней помощи не обойтись, даже книгу не могу держать в руках дольше 20 минут. Болезнь согнула меня пополам. Мама уже давно оставила работу и только ухаживает за мной. Живу на уколах, но и они не спасают от боли. Все беды от тазобедренных суставов: там очаг воспаления. Если их заменить, то я смогу ходить!!! Операция сложная, но я к ней готов. Проведя всю молодость в инвалидном кресле, я знаю цену жизни и ее смысл. Я уверен, что все выдержу и еще встану, как все. Одно препятствие: деньги, их нет. Живем с родителями на три пенсии. Александр Кузей, Новосибирская область
Хирург Валерий Прохоренко (Новосибирск): "Болезнь Бехтерева ведет к обездвижению суставов. Формируется так называемая поза горбуна. Это глубокая инвалидность и невозможность самообслуживания. Александру поможет лишь замена тазобедренных суставов на искусственные. Это реальный выход".
Николь Кондратович, 3 года, двусторонняя сенсоневральная тугоухость 4-й степени, необходимы слуховые аппараты. 67 885 руб.
Мое счастье в детях. У нас есть сын-восьмиклассник Глеб и маленькая Николь, девочка-улыбка. И вот вердикт врачей: двусторонняя тугоухость. Я так и не научилась говорить об этом без слез. Страшно за дочку на улице, она не слышит машин. Она не говорила до двух лет. По совету районного врача мы, с великим трудом собрав немалую сумму, купили сверхмощные аппараты. Но уже после этого выяснилось, что они губительны для Николь! Это нам объяснили в сурдоцентре "Отофон", в подобранных там других аппаратах дочь стала наконец откликаться на свое имя. Появились первые слова! В этом возрасте для развития речи важен каждый день, а мы уже год ищем деньги на новые аппараты. Мучительно думать, что деньги определяют судьбу ребенка, и чувствовать беспомощность. Мы живем на зарплату мужа — менеджера частной компании (11 200 руб. на четверых). Поэтому прошу вас о помощи. С уважением Милана Китаева, Москва
Директор сурдоцентра "Отофон" Ольга Смирнова: "Это вопиющая ситуация: некачественные аппараты обычно выдают бесплатно, а Китаевым их продали. Это приборы для безнадежных глухих, а у Николь есть остаток слуха, и его надо сохранить. Такие аппараты для маленьких детей есть. С ними удастся подготовить девочку к школе".
Наташа Квитко, 5 лет, детский церебральный паралич, требуются четыре новых курса лечения. 96 100 руб.
Пишет вам семья военного пенсионера. В 2004 году я уволился майором из инженерных войск, имею пенсию 2800 руб. плюс случайные заработки. Жена — акушерка 20-й больницы Москвы, зарплата 4700 руб. Живем в хрущевке воинской части. Никаких льгот нет, и продать нечего. Наша Наташа родилась обвитая пуповиной, не дышала. Сразу диагностировали детский церебральный паралич, спастический тетрапарез и гиперкинетический синдром. До 4 лет бесплатно лечили консервативными методами, но Наташа никак не реагировала на окружающих и совсем не двигалась. Узнав об Институте медтехнологий, мы прошли там два курса лечения (на один скопили сами, второй оплатил один благотворительный фонд). Дочь уже начинает говорить, узнает нас, следит за игрушками. Но ходит только с поддержкой, ноги заплетаются, левая рука сжата в кулачок, а правая вообще не действует. Сидит тоже только при помощи опоры. Врачи считают, что лечение надо продолжать, но денег у нас больше нет. Очень прошу помощи. Александр Квитко, Московская область
Замдиректора Института медтехнологий Ольга Рымарева (Москва): "Жаль, родители Наташи поздно на нас вышли. До сих пор девочку лечили неверно. Ребенок тяжелый, но степень поражения мозга невелика. Возможность умственного, речевого и двигательного развития сохраняется. Годовой курс лечения — ее последний шанс".
Реквизиты авторов и медицинских учреждений можно узнать в Российском фонде помощи.