Президент России Владимир Путин подписал указ о внешнем управлении в структурах иностранных компаний. Такое решение в Кремле назвали ответным шагом на действия Запада, который создает условия для изъятия российских активов. Экономический обозреватель “Ъ FM” Олег Богданов обсудил значение документа вместе с доцентом Финансового университета при правительстве РФ Леонидом Крутаковым.
Фото: Константин Кокошкин, Коммерсантъ
Фото: Константин Кокошкин, Коммерсантъ
— Как это будет влиять в целом на российский рынок, на российскую экономику? Как правильно понимать указ президента?
— Безусловно, это ограничение в правах пользования. В вопросах права, как известно, наполовину беременным быть нельзя. То, что это не прямая конфискация, это тоже бесспорно, потому что это фактически ответные меры на действия Запада, которые предприняты даже с опозданием. Потому что, например, сопоставимые активы «Роснефти», в частности, НПЗ в Шведте, были переведены во внешнее управление в Германии уже давно.
Кроме того, Берлин принял закон о возможности их продажи, минуя национализацию, для того, чтобы реализовать их коммерческим структурам, не вмешивая государство. Фактически мы на полшага отстаем от действий недружественных стран. Так что это является неким гарантийным фондом и неким предупреждением.
Что касается того, как отреагирует рынок, то игроки, как мы знаем, люди нервные. Там ставки сделаны крупные, поэтому, конечно, любое телодвижение в таких масштабах и в таком контексте вызывает как резкие падения, так и ответные скачки. Ведь на рынке зарабатываются деньги как в одну сторону, так и в другую.
— У меня сразу напрашивается такая цепочка: раз они у российских компаний забрали некие активы, не логично было бы имущество нерезидентов из недружественных стран передать в управление не Росимуществу, а российским компаниям, потерявшим активы?
— Я думаю, что это логично. Но просто пока не проданы те активы в Германии, которые там выведены под внешнее управление, то и иностранные активы в России будут находиться в управлении Росимущества. Если имущество наших корпораций за рубежом действительно будет экспроприировано, передано в другую частную собственность, то, исходя из заявленной позиции России, меры Москвы станут зеркальными, отображающими действия недружественных стран. И, конечно, продажа этих энергетических активов будет реальна. Кому — это уже другой вопрос, как решит государство.
— То есть мы здесь инициативу не проявляем, а просто реагируем на то, как действуют западные страны. Вместе с тем в президентском указе говорится о 83% акций «Юнипро», которые принадлежат немецкому Uniper, 69% — Fortum Russia B.V. и еще 28%, которыми владеет Fortum Holding B.V. Что может быть еще в этом направлении предпринято? Есть ли у вас какие-то мысли по этому поводу?
— Здесь надо рассматривать эту ситуацию в контексте президентского указа №520, который был подписан в августе 2022 года. Это же последовательные, системные решения, то есть это не с бухты-барахты появившийся новый указ. Этот документ идет в русле решения об ответных действиях на недружественные шаги.
Были исключения, конечно. Например, была произведена по разрешению правительства продажа Henkel. И, насколько я знаю, порядка 20 таких обращений западных владельцев активов на территории России находятся на рассмотрении кабмина.
Как будут этим имуществом распоряжаться, вопрос серьезный. Мы уже потеряли от действий Запада гораздо больше, чем пока здесь забронировали за собой. Достаточно назвать лишь блокировку российских золотовалютных резервов. Поэтому я думаю, что в условиях правовой войны и такого противодействия одного права собственности другому как минимум нужно блокировать адекватные активы здесь и предупреждать иностранные компании, что мы по их же схеме реализуем эти активы у себя на внутреннем рынке для внутренних пользователей.
Ведь на те же активы Fortum, созданные при реорганизации РАО «ЕЭС», финны затратили €2 млрд, а когда задумали выскочить с российского рынка, то продать их планировали за €8 млрд. Понятно, что для них как для иностранных инвесторов были суперэлитные условия, у нас же деловой климат считался панацеей от всех недоинвестирований и недокапитализаций России. В частности, Анатолий Чубайс нам долго рассказывал, что быстрые «мусорные» деньги, которые крутились на фондовом рынке, рано или поздно превратятся в долгосрочные инвестиции. Но прошло 30 лет, а они ими так и не стали.
— Да, тут логика другая: если можно быстрые деньги заработать, почему бы этого не сделать? Зачем мне «длинные» деньги, если я быстро зарабатываю?
— Конечно.
— Следующий вопрос по поводу этого процесса. Как будет осуществляться управление активами? Возможна ли их дальнейшая реприватизация или передача владельцу? Какие варианты может правительство рассмотреть? Я исхожу из того, что на Западе наверняка конфискуют наши активы.
— Если конфискуют и если действительно будет реализовано предоставленное на это право, то, надеюсь, мы предпримем адекватные меры. Думаю, что должны быть ответные шаги по продаже этих активов компаниям. И, скорее всего, именно тем компаниям, которые понесли ущерб, потому что его надо возмещать.