фестиваль танец
В Театре имени Моссовета состоялось центральное событие Чеховского фестиваля: британская труппа New Adventures и Национальный театр представили спектакль "Пьеса без слов" в постановке Мэтью Боурна — того самого автора, который десять лет назад прославился на весь мир постановкой "мужского" "Лебединого озера" (Ъ писал об этом вчера). ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА разглядела в этих спектаклях общую тему.
Фильм "Слуга" Джозефа Лоузи, по которому поставлен спектакль, вышел на экраны в 1963-м и стал знаковым событием своего времени. Мэтью Боурн решил окунуться в 60-е не только потому, что они нынче в моде. Он любит и умеет ставить про секс, а что может быть благодатнее для подобной темы, чем эпоха сексуальной революции? Однако в "Пьесе без слов" нет революционных 60-х, раскрепощенных и динамичных, нет ни в характерах персонажей, ни в их пластике, ни в костюмах, ни в музыке. Душная благопристойность поздних 50-х, тюремная клетка приличий, утомленные свинги джаза, идиотический оптимизм мюзиклов, несмелые конвульсии буги-вуги и загнанные в подполье стрип-клубов инстинкты — фон "Пьесы без слов".
Двухуровневая сложная декорация соединяет в одной сценической коробке все места действия. На втором этаже — общий план Лондона с его главными опознавательными знаками (Биг-Бен, красные телефонные будки, даблдеккеры); на первом — крупный план "горячих точек": аристократической гостиной, кухни, ночного бара, стрип-клуба, уличного перекрестка. Этажи соединяет лестница — этот символ социального неравенства перекочевал в спектакль из фильма. Театр показался киноману Боурну могущественнее кино: позволил монтировать параллельно сразу несколько сцен, показывая зрителю одновременно и то, что происходит "в доме", и то, что случается за его пределами.
Симультанный принцип действия лишь подстегнул честолюбие постановщика: усложняя себе задачу, он клонировал каждого из главных персонажей. На сцене разом действуют три аристократа, три слуги, три невесты, три брутальных простолюдина (лишь на горничных не хватило исполнительниц, их оказалось две). Однако автор размножает своих героев вовсе не потому, что этого требует их противоречивый внутренний мир: чем-чем, а раздвоением личности персонажи не страдают. Напротив, лишив их киноимен, хореограф подчеркнул типичные черты — инфантильность и снобизм аристократии, вкрадчивое хамство прислуги, напористую агрессивность быдла.
Утраивая героев, постановщик получил великолепную возможность концентрации действия — и выжал из этого приема максимум. Самые блистательные сцены спектакля возведены в тройную степень: идеально синхронное одевание-раздевание клонами-слугами своих клонов-господ, в ходе которого повелители превращаются в марионеток в умелых руках своих камердинеров; сексуальный дуэт трех утонченных невест с полузнакомыми мужланами, демонстрирующий разом все стадии соития — от стыдливого кокетства до самозабвенных фрикций; решающее сражение аристократов с прислугой со швырянием предметов домашней утвари и изощренными способами унижения вконец растоптанных господ. Разработаны эти фрагменты виртуозно и поставлены с обескураживающей музыкальностью. Артисты работают как слаженный оркестр: пары антагонистов заполняют все уровни и уголки сцены, перемещаются и перемешиваются с неуловимой глазу быстротой и точностью, работают в разном ритме, с разным пластическим текстом — автор с царской щедростью демонстрирует сразу несколько возможных вариантов хореографических решений.
Что же касается сюжета, то киношная история про то, как слуга поработил своего хозяина (со всеми ее подспудными фрейдистскими темами), в танцевальной версии лишь цементирует спектакль. Не садомазохистские подробности отношений господина и слуги оказываются центральными в "Пьесе без слов", а фигура безымянного мужлана — воплощение всесокрушающей сексуальности, несущей свободу узникам цивилизации и разрушение их упорядоченного тюремного мира.
Эта тема — общая для всех балетов Мэтью Боурна. В детской сказке "Щелкунчик" жизнерадостный мощный робот вторгается в сиротский приют в рождественскую ночь, крушит его стены и осчастливливает разом и мальчика и девочку. В "Лебедином озере" романтичный Лебедь дарит Принцу первые радости любви, а его черный, неотразимо притягательный двойник буквально сводит с ума весь королевский двор во главе с королевой и наследником престола. В "The Car Men" под знойные темы Бизе разыгрывается кровавая драма, достойная Юджина О`Нила: неведомый пришелец околдовывает целую автомастерскую, великодушно трахая всех, кто попадается ему под руку,— работниц, автомеханика, жену хозяина. Всеобщее помешательство на сексуальной почве в конце концов приводит к убийству секс-символа.
В "Пьесе без слов" играют актеры прежней труппы Мэтью Боурна — те же, что делали вместе с ним "The Car Men". Победительный мужлан в клетчатой рубашке словно перекочевал в лондонский спектакль из захолустной американской автомастерской. Слуга, нанимающий его для совращения невесты своего господина, сам изнывает от мазохистского вожделения. Аристократ, выгоняющий простолюдина из своего дома, на самом деле панически боится его мужского обаяния. Утонченная дама влепляет ему пощечину лишь из чувства самосохранения — только в объятиях этого животного она почувствует вкус жизни.
Эротические сцены Мэтью Боурн умеет ставить как никто: конкретные физиологичные жесты он переплетает с танцем так, что натуралистичность полового акта оказывается высокой метафорой любви. Для каждого движения души он находит снайперски точное движение тела. Этот взрыв откровенной сексуальности с отчетливым и не ханжеским гейским привкусом десять лет назад стал настоящим откровением для утомленного европейского contemporary dance. В рабстве у брутального хореографа Европа пребывает и сейчас, а со вторника попала и российская публика — как и персонажи балетов Мэтью Боурна, она жаждет, чтобы ее наконец-то отодрали в искусстве по полной.