Вчера в галерее 1.0 (ул. Б. Якиманка, д. 2/6) открылась выставка "Портрет" Александра Ройтбурда, на которой представлено десять больших цветных коллажей из фрагментов знаменитого портрета кисти Тициана — "Дама в белом". Пригласительный билет на выставку тоже представляет собой своего рода пазл: он разрезан на три части, и только посетив два продолжения этой выставки (экспозиция под названием "Дамы" открывается 20 сентября в галерее Гельмана, а "В белом" — 1 октября в галерее "Школа"), зритель сможет, наконец, добавить недостающие фрагменты, прочитать текст куратора выставки и получить завершенное представление об этом остроумном проекте известного художника, выставки которого регулярно проходят в Москве, Киеве и Одессе.
Интрига выставки завязалась следующим образом: однажды три известных московских галериста, собравшись вместе, принялись давать Александру Ройтбурду советы относительно материала, в котором ему следует воплотить свою новую идею. По-хорошему консервативный Марат Гельман (владелец одноименной галереи) настаивал на жанре картины, по-хорошему радикальный Владимир Левашов (галерея 1.0) предлагал коллаж из готовых элементов, а по-хорошему специализирующаяся на фотографии Ирина Пиганова (галерея "Школа") была убеждена, что лучше цветных механических отпечатков нет ничего. Этот спор, неуловимо напоминающий какую-то басню Крылова, едва не вышел за рамки корректности, пока художнику не пришло в голову справедливое и простое, как все гениальное, решение: он представит свои работы последовательно во всех трех галереях, меняя материал и каждый раз соответствуя их "профилю".
Во всех трех случаях перед зрителем окажутся одни и те же работы, выполненные разными средствами. На выставке в галерее 1.0 — все более и более причудливые трансформации тициановской "Дамы в белом" при помощи фрагментов ее же собственного тела и платья, вырезанных Ройтбурдом и соединенных по законам абсолютно сюрреалистической логики. Пышная, как белая булочка, дама с хитренькой улыбкой (которую у Ройтбурда она теряет вместе с головой) плавно превращается в подобие фантастической башни в стиле Гауди, пальмы в кадке или пирамидообразного безе. Показательно, что даже жонглируя фрагментами репродукции, Ройтбурд продолжает вести себя как традиционный живописец — он вырезает и суммирует не части тела, но фрагменты самой картины, которые вплавляет друг в друга почти так же серьезно, как Тициан свои мазки. И очевидно охвачен восторгом компилятора, а не злорадством патологоанатома (которое отнюдь не редкость в современном искусстве).
Свойственное художнику Ройтбурду раблезианское неумение вовремя остановиться оказалось как нельзя более продуктивно, когда его героини стали неудержимо и весело разрастаться в вертикальном направлении. При этом массивная юбка, спокойно опущенная мягкая дамская ручка и другая, трогательно и наивно держащая флажок, всегда остаются на месте — дама, можно сказать, сохраняет благородную осанку, но никак не может сосредоточить свои мысли, и они выходят из-под контроля, вырастая прямо из шеи (голова неизменно исчезает и растворяется) ветвистой и причудливой кроной. Ройтбурд, конечно, иронически подчеркивает свое отношение к героине как к "объекту" (смутному объекту желаний) — но при этом столь захвачен перипетиями подсознания самой дамы, что, подобно Флоберу, уже может произнести: "Эмма — это я".
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ