премьера опера
В парижском театре "Шатле" представили оперу "Арабелла" — последний совместный труд композитора Рихарда Штрауса и Гуго фон Гофмансталя. Новую версию старого шедевра специально для Ъ оценивал АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Впервые "Арабеллу" поставили 1 июля 1933 года в Дрездене. Трогательную историю любви, напоминающую своей романтической бесхитростностью лучшие образцы итальянской комедии XVIII века, приняли тогда на ура и до сих пор считают одной из лучших опер Штрауса. Композитор работал над ней вместе со своим любимым либреттистом — великим драматургом Гуго фон Гофмансталем, но тот не дожил до премьеры, успев услышать законченным лишь первый акт.
Нынешняя же премьера — возобновление спектакля 2002 года, сделанного парижанами на пару с лондонским "Ковент-Гарденом". Режиссура Петера Муссбаха осталась практически прежней — сведенной к психологическому минимуму игрой посреди впечатляющих, хотя и статичных декораций Эриха Вондера. Эстетская минималистичная режиссура, казалось бы, должна была сделать постановку зрелищем для гурманов, а остальных баловать разве что несколькими смешными мизансценами — ну и, конечно, самой музыкой с великолепными голосами (прежде всего женскими). Так бы оно и было, если бы не свет (Александр Копельман постоянно сотрудничает с берлинским "Шаубюне" и венским Бургтеатром). Именно этими переливами и оттенками красного и фиолетового, мастерской игрой с тенями во многом создается ощущение магичности происходящего, захватывающей абсолютно любого зрителя.
Радикально по сравнению с 2002 годом изменился состав исполнителей. Теперь в число исполнителей вошли звезды уровня Барбары Бонни и Томаса Хэмпсона. В заглавной роли блистала финская сопрано Карина Маттила, которую обожают не только публика с критикой, но и режиссеры — от Люка Бонди и Юргена Флимма до Питера Штайна и Льва Додина (у последнего она пела в "Электре" в Зальцбурге и в "Пиковой даме" и "Саломее" в парижской "Бастилии"). Часто выступает она и с немцем Кристофом Донаньи, признанным специалистом по Штраусу, который собирался встать за дирижерский пульт и на этот раз. Но накануне генеральной репетиции он неожиданно серьезно заболел, и в самую последнюю минуту его заменил приехавший из Страсбурга (где он репетировал "Лулу" Берга) Гюнтер Нойхольд. То ли оркестр был уже хорошо подготовлен, то ли сам дирижер оказался в форме или все совпало, но любовное марево "Арабеллы" оказалось кристально ясным.
В каком-то смысле это еще один вариант реабилитации этой оперы, которой не очень повезло с датой рождения. Успех первой постановки "Арабеллы" в июле 1933 года в Штаатстеатре Дрездена (дирижировал сам Клеменс Краус) во многом можно объяснить туманными надеждами тогдашней публики на неведомое, но непременно светлое будущее. Политическая сцена Германии еще не стала сценой ужасов, и подобным трогательным любовным историям был гарантирован успех: не частного ли счастья, в конце концов, каждый ждал от происходящих перемен? Успех сентиментальных историй поддержал в итоге и нацистский кинематограф, изо всех сил старавшийся быть "кинематографом с человеческим лицом". Музыка Штрауса злосчастным образом тоже оказалась "переваренной" гитлеровской масскультурой. Его карьерный и личный успех у нацистов, приведший в итоге к обвинению в коллаборационизме,— не просто следствие инфантильности композитора, о которой писали современники. В этой трагичной по своей сути биографии прослеживается типичная судьба ХХ столетия, сплетенная из надежд и благих намерений, талантливых жестов и осознанной глухоты и завершившаяся крушением всего, кроме одного — ценности человеческих чувств, симпатии и любви.
Все это в "Арабелле" отразилось особенно отчетливо. Возможно, потому, что она стала последним и едва ли не наиболее зрелым плодом творческого союза Рихарда Штрауса и Гуго фон Гофмансталя. Поздний успех "Арабеллы" подготовили все прежние их работы — брутальная "Электра", словно завершавшая первую мировую войну "Женщина без тени", но прежде всего фантастический во всех отношениях "Кавалер розы". Собственно, удача "Кавалера розы" и подвигнула Штрауса и его либреттиста на создание "Арабеллы" — истории итоговой, быть может, в чем-то более циничной и менее юношеской, но все еще озаренной светом любви и сбывающихся надежд.