Федеральный комиссар "Наших" ВАСИЛИЙ ЯКЕМЕНКО рассказал корреспонденту Ъ ОЛЕГУ Ъ-КАШИНУ об идеологии и планах движения.
— Три тысячи комиссаров, которые приедут на Селигер,— это все "Наши", которые сейчас есть?
— Да, сейчас нас 3 тыс. комиссаров и около 100 тыс. сторонников, которым небезразлично то, что мы делаем. Численность движения мы намерены увеличивать постепенно: к 2010 году "Наших" должно быть 10 тыс., к 2015 году — 100 тыс. Число активных сторонников к 2007 году должно быть не менее 300 тыс. человек.
— Массовость движения наблюдатели объясняют использованием административного ресурса и большими денежными вложениями. Вы согласны с такой оценкой?
— Нет. Массовость всегда определяется только идеями. Мы встречаем мощное сопротивление бюрократии и местных властей, и без моральной поддержки Кремля мы, возможно, сейчас не выживем. Но если полгода-год будем развиваться как сейчас, то уже Кремль и многие другие будут зависеть от нас. Все знают, что Кремль поддерживает "Наших", все знают, что с нашими комиссарами встречался президент. Поддержка Кремля позволяет разговаривать с любыми бизнесменами и добиваться финансовой поддержки. Отказ в финансировании нашего проекта — проявление непатриотической позиции. Поэтому многие идут навстречу, в том числе и люди, которые рассчитывают на нашу поддержку через несколько лет. Что касается административного ресурса, то, конечно, без поддержки властей мы не смогли бы провести акцию на Ленинском проспекте, для которой потребовалось перекрывать движение.
— Акция на Ленинском — единственная большая акция, устроенная "Нашими". Вам удалось собрать 60 тыс. человек по случаю Дня Победы. Вы уверены, что соберете столько же людей под своими политическими лозунгами?
— Конечно, главное при проведении таких акций — идеологическая подложка. Акции должны обращаться к чувствам и ожиданиям людей. 3 сентября в 30 городах мы проведем массовые акции памяти жертв Беслана.
— "Наших" сравнивают и с комсомолом, и с гитлерюгендом, и с хунвэйбинами. У вас есть общие черты?
— Я против подобных сравнений, но если подходить механически, то гитлерюгенд имел сильные туристические программы. Хунвэйбины боролись с чиновниками-пораженцами. Комсомол был прекрасной стартовой площадкой для карьеры. Все это есть и у нас, но на этом сходство заканчивается и начинаются серьезные идеологические различия.
— Кремль не боится, что создаваемое им движение "Наши" на каком-то этапе может стать оппозиционным?
— Большие процессы труднопредсказуемы. Такого движения в России до сих пор не было, и никто не знает, каковы опасности и риски "Наших". Но пока я не представляю такого поступка Путина, который бы настроил "Наших" против него. Кроме того, если со мной можно пытаться договариваться, взяв, например, в заточение моего скотчтерьера, то перевербовать 3 тыс. комиссаров вообще невозможно. У "Наших" жесткая идеологическая платформа.
— Что будет с вашим движением, если в стране поменяется власть?— Думаю, если придут "оранжевые", то для меня найдется камера в Гааге рядом с Милошевичем. Но это значит только то, что пока в России есть я, "оранжевые" к власти не придут. А уезжать из страны я в любом случае не собираюсь. В этом я похож на Ходорковского.