гастроли театр
Программа Бразильского сезона в рамках Чеховского фестиваля продолжилась спектаклем театра "Офисина Узина Узона" (Oficina Uzyna Uzona) "Золотой оскал", поставленным по пьесе Нелсона Родригеса культовым бразильским режиссером Жозе Селсу Мартинесом Корреа. Бразильским авангардом три часа любовалась МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА.
Театр "Офисина", которым много лет руководит Жозе Селсу, для Бразилии такое же "наше все", как для нашего поколения шестидесятников, скажем, "Таганка". 60-70-е годы в Бразилии были таким же глухим временем диктатуры, как и в СССР, и репертуарные театры в ту эпоху были такой же политической трибуной диссидентов, как и у нас. Протест молодых режиссеров и актеров чаще всего выражался в поисках нового, нетривиального сценического языка. И театр "Офисина" (что в переводе с португальского значит "мастерская") преуспел в этом лучше других. Он образовался в 1959 году в университете Сан-Паулу как любительский студенческий театр, но скоро превратился во вполне профессиональный коллектив. Как полагается любому свободомыслящему и имеющему собственные весьма радикальные взгляды театру в тоталитарном государстве, коллективу "Офисины" пришлось пережить гонения. Его лидер Жозе Селсу был арестован, брошен в тюрьму и сослан в Мозамбик. И только спустя 15 лет, после вынужденных скитаний в эмиграции по США и Европе, режиссер вернулся на родину и восстановил свой театр в новом, специально выстроенном здании.
У себя на родине "офисинцы" играют в большом, просторном и наполненном светом помещении, напоминающем школьный спортивный зал, по периметру которого стоят скамейки для зрителей. Свободное перемещение по залу и игра с публикой — одно из важнейших условий для спектаклей Жозе Селсу, поэтому в тесном, оборудованном лишь одним центральным проходом зале Театра Пушкина, актерам приходилось туговато. Но они каждый раз находили выход из положения — залезали в боковые ложи, протискивались между рядов, бросали серпантин и рулоны туалетной бумаги с балконов, играли в проходе между партером и амфитеатром. А те зрители, у которых голова не поворачивалась на 90 градусов, могли увидеть все происходящее позади них на большом экране, служившем задником сцены.
Эта мультимедийность, которую у нас зачастую используют к месту и не к месту просто для демонстрации своей "продвинутости", в спектакле Жозе Селсу оправдана тем, что все действие выстроено как новостной репортаж. Повод для этого специального репортажа — смерть главного городского мафиози по кличке Золотой Оскал. Еще на заре своей блестящей бандитской карьеры этот молодой человек, комплексуя по поводу незавидных обстоятельств своего рождения (он появился на свет в раковине во время шумной пирушки), приказал дантисту вырвать ему все зубы и заменить их золотыми протезами. А целью всей его жизни был золотой гроб, для которого мошенник переплавлял кольца соблазненных им женщин. Узнав о смерти "Дракулы из Мадурейры", местная газета посылает репортера к его бывшей любовнице за эксклюзивным интервью. Однако строптивая женщина капризничает и рассказывает одну и ту же историю каждый раз по-разному, то очерняя, то возвышая своего бывшего возлюбленного.
Собственно, эти экскурсы в прошлое и составляют большую часть спектакля. На наших глазах актеры трижды проигрывают одну и ту же ситуацию с разными вариациями. Горячие и импульсивные бразильские парни и девушки кричат, потрясают пистолетами, дерутся и бросаются друг другу на шею. Все бы ничего, но некоторые из них проделывают все это в совершенно голом виде, шокируя несчастных зрителей, сидящих у прохода, к которым они то усаживаются на колени, то лезут обниматься, а то норовят ревниво пришибить. Актеры появляются перед публикой "в чем мать родила" в прямом смысле этого выражения, потому что они "рождаются", то есть вылезают из-под юбки толстой матроны в маске, прямо на наших глазах.
Для "офисинцев" театр — это волшебное пространство, где позволено все, это разнузданный дионисийский ритуал, который требует энтузиазма и увлеченности не только от исполнителей, но и от публики. Актеры пытались "завести" зал песнями и танцами, устраивали экспресс-курсы португальского языка, призывая зрителей повторить хором простейшие фразы, предлагали им поучаствовать в конкурсе на лучшую грудь, который устроили на сцене героини, или хотя бы помочь аплодисментами в выборе победительницы, но наша, привыкшая к "четвертой стене" публика держалась за кресла, словно опасаясь лишиться штанов. К таким многосерийным бразильским сериалам в театре (а в Сан-Паулу спектакль идет все шесть часов) наши зрители оказались не готовы.