Но все вышло не так. Разговор занял не полчаса, а не меньше двух. Прогулка состоялась, но была укорочена ввиду надвигающейся темноты и крепчающего мороза (Владимир Путин даже изменил своим коренным принципам и впервые за весь период наблюдений в конце прогулки надел шапку).
На переговорах в самом начале были проведены интенсивные консультации именно по вопросу о московских холодах.
– Думаю, не заморозили ли мы вас. Минус 21o все-таки, – сказал президент.
– Минус 21o для человека со Средиземного моря – это не страшно, – парадоксально ответил господин Берлускони.
– Но я еще не закончил, – добавил Владимир Путин. – Ланч у нас будет на свежем воздухе.
– Это фантастика! – обеспокоенно ответил итальянский премьер-министр.
– Хорошо, – удовлетворенно закончил российский президент. – Перед вашим приездом у меня интересовались, не простудим ли мы вас. Я взял на себя ответственность и сказал, что нет, потому что вы сильный человек.
На итоговой пресс-конференции лидеры начали было говорить о двусторонних отношениях, сложившихся между ними. Господин Путин положил свою руку на руку гостя и сказал, что очень благодарен итальянскому премьер-министру за то, что тот согласился приехать к нему в Россию. Господин Берлускони тут же ответил, что в свою очередь восхищается мудростью и чувством ответственности российского президента (сам Владимир Путин так выражается только в адрес корейского лидера Ким Чен Ира). Ведь то, что он руководит Россией, "является возможностью для вашей страны продолжить свое развитие и стать членом ЕС в ближайшем будущем".
Добрые слова итальянский премьер говорит российскому президенту не в первый раз. Но вот мысль о скором членстве России в ЕС стала новостью. Показалось даже, что это, может быть, неточный перевод. Но господин Берлускони стал развивать эту мысль:
– Необходимо уже начать разговор об окончательных границах ЕС.
Сильвио Берлускони сказал, что он скоро будет председательствовать в этой организации и постарается ускорить вступление России в ЕС. Правда, позже он, на мой взгляд, немного дискредитировал свою же мысль, заявив, что не исключает присоединения к единой Европе даже такой страны, как Израиль.
Между тем итальянских журналистов новость, похоже, совершенно не взволновала. У всех на уме был только Ирак. Про него был первый же вопрос.
– Я благодарен, – сказал президент России, – что господин Берлускони проинформировал меня о своих переговорах по этому поводу в Вашингтоне. Он делился со мной и по телефону. Но по телефону всего не скажешь.
Неужели и их слушают?
– И то, что мой друг Берлускони рассказал при личной встрече, имеет для меня определенное значение, – продолжил президент России.
Позиции обоих лидеров по Ираку остались прежними. Правда, Владимир Путин сказал, что не увидел на этот раз принципиального расхождения в подходах.
– Мы должны добиться объективной информации об отсутствии в Ираке оружия массового поражения, – заявил он.
Наверное, президент России оговорился. Вряд ли во что бы то ни стало надо получить информацию именно об отсутствии в Ираке оружия массового поражения. А если появится информация о наличии? С ней что делать?
Президент России в который раз за последние недели обратил внимание на то, что решающее значение должна иметь позиция военных инспекторов ООН, а окончательное решение должен принять Совет Безопасности этой организации. Господин Берлускони, услышав это, от возбуждения даже пристукнул левой ногой. Он ответил тоже, впрочем, известными аргументами: спросил, где 6500 снарядов с химическим оружием, которые были у Ирака и куда-то делись, а следов их иракцы не показывают, и существуют ли у Саддама Хусейна связи с террористами, которые используют такое оружие. Закончил он тем, что принципиально ничего не имеет против применения военной силы против Ирака. То есть разница в подходах, конечно, все-таки есть, и большая.
Хотели было перейти к следующему вопросу, но президент Путин опять попросил слова. И еще раз с энтузиазмом повторил и про военных инспекторов, "которым, все согласились, доверяют", и про резолюцию 1441, и про Совет Безопасности. Он сказал, что хочет перевести этот вопрос из политической плоскости в техническую. Есть оружие у Ирака – будет война. Но надо доказать.
И позже он нашел повод еще дважды в подробностях повторить эти тезисы.
Теперь уже слова попросил Берлускони. И он тоже с поразительной настойчивостью слово в слово повторил то, что сказал несколько минут назад. По крайней мере, стало ясно, как шли эти переговоры и почему они так затянулись.
Под конец господин Берлускони уже довольно раздраженно добавил:
– Резолюция 1441 чего требует? Ирак должен взять военных инспекторов за руку и привести их туда, где было химическое оружие.
По мнению экспертов, таких слов в резолюции 1441 нет.