Компания строгого режима

дружба народов

На этой неделе в Москве пройдут две встречи, которые предопределят стратегические позиции России в Центральной и Восточной Азии. Вчера в Москву с рабочим визитом прибыл президент Узбекистана Ислам Каримов, вслед за которым российскую столицу посетит председатель КНР Ху Цзиньтао. Обеспокоенная ростом влияния Запада на постсоветском пространстве, Москва пытается нейтрализовать "внешнее воздействие", создав тройку Россия--Узбекистан--Китай. Впрочем, каждая из сторон создающегося "азиатского треугольника" ведет свою игру, что может серьезно осложнить задачу Москве.

Начавшийся во вторник визит президента Узбекистана Ислама Каримова в Москву проходит в "полузакрытом режиме", без характерных для многих международных саммитов громких политических заявлений официальных лиц и пространных комментариев СМИ. Накануне вчерашней встречи господина Каримова с Владимиром Путиным на лентах агентств появились лишь краткие сообщения о том, что главными темами переговоров станут активизация взаимодействия России и Узбекистана на двусторонней основе, в рамках СНГ, Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и других региональных и международных организаций, а также развитие сотрудничества в военной сфере, космической отрасли и энергетике. Несмотря на то что последний визит Ислама Каримова в Москву по ряду причин не вызвал столь громкого резонанса, как состоявшаяся ровно год назад встреча в Ташкенте, в ходе которой лидеры двух стран подписали Договор о стратегическом партнерстве, нынешний российско-узбекский саммит в определенном смысле станет для каждой из сторон моментом истины.

Принципиальным отличием нынешнего российско-узбекского саммита от предыдущего стало то, что он проходит после известных событий в мае этого года в Андижане, нанесших сильнейший удар по и без того небезупречной репутации режима Ислама Каримова в глазах Запада. Отказавшись от независимого международного расследования андижанской трагедии, на котором настаивают США и ЕС, президент Каримов фактически оказался в положении, близком к международной изоляции. При этом угроза Запада вынести ситуацию в Узбекистане на рассмотрение Совбеза ООН, продолжающая висеть дамокловым мечом над Ташкентом, заставляет узбекские власти энергично искать пути, чтобы прорвать "дипломатическую блокаду".

Судя по всему, прекрасно понимая, в какой ситуации оказался Ислам Каримов, сразу после андижанских событий Владимир Путин пригласил его приехать в Москву. Напомним, в отличие от Запада, с самого начала заподозрившего, что трагедия в Андижане могла быть вызвана внутриузбекскими причинами, Москва с первых дней стала придерживаться тезиса о "внешнем факторе" и "происках международного терроризма". Так появилась озвученная главой МИД РФ Сергеем Лавровым версия о "талибском следе" в событиях в Андижане, которая вполне устраивает узбекские власти.

Еще одной мировой державой, которая, помимо России, не присоединилась к хору осуждающих узбекские власти голосов, стал Китай. В итоге Ислам Каримов вначале предпочел съездить в Пекин, сославшись на то, что визит в КНР был запланирован заранее, и только затем приехал в Москву. Таким образом, господин Каримов сумел резко поднять ставки перед визитом в Россию, продемонстрировав, что даже в той незавидной ситуации, в которой он оказался, отношения с Москвой являются для него не единственной "концепцией спасения". И, следовательно, он не намерен безоговорочно принимать все условия Москвы, которая теперь попытается вовлечь Ташкент в орбиту своей политики в Центральной Азии.

По данным источников Ъ, одной из главных инициатив Москвы стало предложение оказать Узбекистану крупную военную помощь для "реформирования и модернизации" его вооруженных сил и сил безопасности. Второй инициативой может быть предложение Ташкенту вернуться в Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), объединяющую ряд стран СНГ, из которой Узбекистан вышел в 1999 году. (Кстати, до этого ОДКБ назывался Ташкентским договором, по месту его подписания.) Возможно, в Кремле всерьез рассчитывают на возвращение узбекского "блудного сына", в том числе и потому, что членство в данной организации откроет перед Ташкентом радужные перспективы льготных поставок российской военной техники и вооружений.

Что же касается той модели поведения, которую президенту Каримову следует избрать в отношениях с Западом, усиливающим давление на Ташкент, то здесь совет российской стороны может сводиться к следующему: пойти на компромисс и согласиться на безопасный для Ташкента вариант внешнего расследования — к примеру, по линии ШОС или какой-то нейтральной международной организации вроде Красного Креста, который может провести расследование, не зацикливаясь "на кладбищах и моргах".

Взамен на готовность продолжать оказывать Исламу Каримову поддержку Москва рассчитывает получить не только геополитические, но и экономические дивиденды, в частности, на урегулирование вопроса о путях погашения узбекского долга России, оцениваемого Москвой в $647 млн. Напомним, что до последнего времени узбекская сторона не проявляла особой готовности погасить долг, оставшийся с советских времен. Сегодня Москва пытается убедить Ташкент расплатиться наиболее рентабельными предприятиями нефтегазовой сферы, а также пойти на более льготный режим пользования Россией находящимся на территории Узбекистана центром квантово-оптического слежения за космическими спутниками "Майданак".

Однако вопрос об узбекском долге обещает быть весьма трудным. Ташкент выдвигает контраргумент: с 80-х годов и до распада СССР между Ташкентом и всесоюзным центром существовал долговой баланс в пользу Узбекистана. Если принять эту логику, то окажется, что вовсе не Узбекистан является сегодня должником России, а Россия, как официальный правопреемник СССР, должна Узбекистану около $790 млн.

В этих условиях главным аргументом российской стороны, способным сделать Ислама Каримова более сговорчивым, может стать напоминание о западной, в частности американской, "угрозе" дестабилизации его режима. Средством для нейтрализации этой угрозы должно стать взаимодействие Ташкента с альтернативными центрами силы, в которых задают тон Москва и Пекин.

Обращает на себя внимание тот факт, что вслед за визитом Ислама Каримова в Москве ждут приезда председателя КНР Ху Цзиньтао, который прибудет в российскую столицу уже послезавтра. То, что переговорам Владимира Путина с узбекским лидером суждено стать прелюдией для российско-китайской встречи в верхах, весьма символично. Центральным для нынешнего саммита Владимира Путина и Ху Цзиньтао станет обсуждение узбекской темы, способной неожиданно придать отношениям Москвы и Пекина новый смысл. Судя по всему, в Кремле заметили и оценили то, как Пекин отреагировал на андижанские события. Такая реакция подталкивает российское руководство к активизации взаимодействия в рамках неформального треугольника Россия--КНР--Узбекистан, который для начала может вполне органично смотреться в рамках ШОС, в которую входит каждая из трех стран. Таким образом, российско-китайский стратегический альянс должен превратиться в "тройку" с участием ведущего государства Центральной Азии — Узбекистана.

Создавая еще один "азиатский треугольник" (ранее Ъ уже писал о треугольнике Москва--Пекин--Дели), Москва пытается достичь нескольких целей. Во-первых, более эффективно противостоять "дестабилизирующему внешнему воздействию", то есть растущему влиянию Запада на постсоветском пространстве, подключая к нему ключевых региональных игроков. Во-вторых, попытаться вдохнуть новую жизнь в деятельность ШОС и создать дополнительные условия для ее взаимодействия с ОДКБ. В-третьих, дать симметричный ответ на попытки США получить собственный пояс безопасности энергоресурсов и путей их транспортировки из региона бывшего СССР, создав альтернативный энергетический пояс, соединяющий Россию, Узбекистан и Китай. Примечательно, что главным обстоятельством, которым Москва сегодня пытается привлечь Пекин к военно-политическому сотрудничеству в регионе, является планируемое строительство нефтепровода из России в Китай. Вдоль этого нефтепровода, убеждают в Москве китайских товарищей, и нужно создать "зону безопасности". По всей видимости, эта тема станет одной из главных в ходе предстоящего визита в Москву председателя КНР Ху Цзиньтао. Как ожидается, в ходе саммита будет озвучена заявка китайской стороны на гарантированные российские поставки 15 млн т российской нефти ежегодно, а также на поставки российской электроэнергии — до 30 млрд кВт•ч в год.

Между тем переговоры обещают быть непростыми. В частности, это касается стремления китайской стороны зафиксировать договоренность о строительстве нефтепровода, ведущего в Китай. Несмотря на разъяснения, представленные китайскому вице-премьеру Цзэн Пэйяню в ходе недавней беседы с российским премьером Михаилом Фрадковым о "нецелесообразности на данном этапе подписания каких-либо документов относительно этого проекта", Ху Цзиньтао, по сведениям Ъ, намерен добиваться от российской стороны конкретных письменных обязательств, фактически закрепляющих за Россией роль сырьевого придатка бурно развивающейся китайской экономики.

Переговоры по геополитическим вопросам также обещают быть весьма непростыми. Достаточно сказать, что Пекин активно настаивает (а Москва противится) на подписании во время саммита межправительственного соглашения о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (так называемого "соглашения о борьбе с тремя силами зла"). Российская сторона сочла нецелесообразным подписание подобного документа, в результате Москва будет пытаться убедить председателя Ху Цзиньтао использовать для противодействия "трем силам зла" привычные механизмы ШОС.

Причина неприятия Москвой этой инициативы кроется не только в ее стремлении максимально вовлечь китайцев в "коллективные действия" в составе ШОС, в рамках которой Москва планирует создать механизм спасения режима Ислама Каримова. Еще одна причина — аллергия Москвы на вопросы сепаратизма и самоопределения в контексте Чечни, трактуемые российской стороной как происки "международного терроризма".

СЕРГЕЙ Ъ-СТРОКАНЬ