За последние несколько лет применение компаниями инструментов устойчивого развития стало показателем их стабильности и эффективности не только в мировом, но и в российском экономическом пространстве. О том, почему важно придерживаться принципов устойчивого развития, что такое умное ESG и что в России делается в этой сфере, рассказала заместитель председателя правления Газпромбанка Елена Борисенко.
Заместитель председателя правления Газпромбанка Елена Борисенко
Фото: Предоставлено пресс-службой Газпромбанка
Заместитель председателя правления Газпромбанка Елена Борисенко
Фото: Предоставлено пресс-службой Газпромбанка
— Елена Адольфовна, самая острая новость для мирового финансового сектора — стремительное крушение американского Silicon Valley Bank, которое в очередной раз подогрело скептицизм критиков ESG. Похороны ESG все ближе?
— ESG имеет к этому самое последнее отношение. Приверженность любым принципам не отменяет управления рисками, в том числе процентным, и грамотного управления ликвидностью. Вне зависимости от назначения проекта, его влияния на окружающую среду и общество, банк должен в первую очередь опираться на стандарты управления рисками и наработанную экспертизу. Уроки кризиса 2008 года о том, что инвестирование средств клиентов в, казалось бы, «безрисковые» активы должно сопровождаться собственным скрупулезным анализом и взвешенным подходом, забылись участниками рынка. Более того, регуляторы, по всей видимости, также не полностью усвоили уроки кризисов в части контроля и надзора, и несовершенства регулирования в банковской сфере США сохраняются. А обвинения в том, что ESG-повестка так или иначе была источником всех проблем, вскрывает столь же неглубокий подход к анализу проблем SVB со стороны критиков.
И несмотря на очевидность причин произошедшего, ситуация вокруг SVB, судя по риторике СМИ, активизирует дискуссию о том, каким должно быть ESG сегодня.
— И каким, на ваш взгляд?
— Мой ответ — ESG должно быть умным. Прежде всего это про критическое мышление и понимание причинно-следственных связей. Когда мы говорим об энергопереходе, главный принцип для банка — это «справедливый переход». Этот принцип в том числе подразумевает, что нельзя допускать резких изменений структуры экономики, которые в итоге породят проблемы, ведущие к деградации социальной сферы. Социальные последствия таких действий будут радикальными и могут повернуть вспять все позитивные достижения. Это справедливо для любого аспекта повестки устойчивого развития — ведь она задумана как комплекс взаимосвязанных целей и направлений работы.
— Каковы основные принципы концепции умного ESG?
— Во-первых, поступательность. Сначала анализ, затем развитие экспертизы, потом «лабораторные исследования», и только после этого активное развитие. Без пилотирования новых инициатив риски резко возрастают.
Второе — приоритет содержания над формой. В основе любых действий должны быть научные факты, а не конъюнктурные заявления.
В-третьих, адаптивность. Принципы устойчивого развития — живой организм, который развивается. Важно внимательно наблюдать, видеть этапы этого развития, возможности и риски, и с учетом этого тонко настраивать свои корпоративные и финансовые процессы. Точно далеко не все требует быстрых реакций, применения, но при этом все требует внимания.
И наконец, недопустимость использования культуры отмены как инструмента необоснованного исключения альтернативного мнения. Только открытость обшей дискуссии для всех точек зрения позволит выработать то самое экспертное содержание, которое должно превалировать над формой.
— Насколько вообще ESG актуально сейчас в России на фоне разрыва отношений с теми, кто считался лидерами повестки?
— ESG — это не франшиза на эксклюзивных условиях. Мы занимались и продолжаем заниматься устойчивым развитием не потому, что это модно в отдельных странах, а потому что это разумно, морально, риск-ориентированно и выгодно. Мы видим огромный и очень рациональный интерес к этой повестке в Азии, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке. Это мировой тренд вне зависимости от сиюминутного политического контекста. Мы видим, что это понимание в России есть на самом высоком уровне.
Наши крупнейшие партнеры — Китай и Индия — берут на себя достаточно амбициозные обязательства в этой повестке, руководствуясь своими национальными интересами. Для России осуществление энергоперехода также совершенно достижимая задача, при этом без ущерба для эффективности нашей экономики, наших технологий, нашего энергетического потенциала и социальной повестки. Энергопереход в России — стимул для обновления технологической базы, развития новых профессиональных компетенций.
— И тем не менее ситуация с SVB вновь обостряет вопрос: как можно одновременно зарабатывать и быть ответственным?
— Задача банка зарабатывать деньги, мы несем фидуциарную ответственность перед нашими клиентами. Мы отлично понимаем, что зарабатывать в долгосрочной перспективе можно только будучи ответственным. Это наш ключевой принцип. Именно поэтому к настоящему моменту мы крупнейший игрок в ответственном финансировании, лидируем на рынке проектного финансирования сложных структурных продуктов и сделок как долгосрочный, системный инвестор в российскую промышленность и развитие энергетического сектора.
При этом наш фокус — современные инновационные технологические подходы, минимизация негативного воздействия на человека и окружающую среду.
Просто раньше эти вопросы не были формально зафиксированы в политиках и правилах, а служили наилучшими практиками работы Газпромбанка.
— Если перевести это лидерство в цифры — каковы ваши результаты?
— На конец прошлого года суммарный бюджет инфраструктурных проектов, профинансированных с участием Газпромбанка, составил более 2,2 трлн руб. В 2021–2022 годах Газпромбанк организовал 17 выпусков ESG-облигаций в различных форматах на общую сумму в 4 млрд в долларовом эквиваленте. К тому же банк финансирует две трети всех проектов возобновляемой энергетики в нашей стране, это сооружения общим объемом на 2,5 ГВт мощностей.
— С 1 сентября 2022 года заработал национальный реестр углеродных единиц. Вы активно поддерживаете этот проект. Можно подвести итоги первых шести месяцев?
— Пока это зарождающийся рынок, мы видим становление международных правил и ведем диалог с российскими и иностранными экспертами, в том числе из стран БРИКС, Персидского залива, ЕАЭС, Узбекистана. Это важно для раскрытия огромного потенциала России в части реализации климатических проектов.
А это в свою очередь поможет бизнесу, прежде всего, экспортерам, которые хотят получить эффект от своих действий в виде повышения конкурентоспособности.
Если говорить конкретно о рынке углеродных единиц, то на данный момент крупнейший зарегистрированный российский климатический проект — это перевод компанией «РусГидро» Владивостокской ТЭЦ с угля на газ для снижения выбросов парниковых газов. Он уже прошел валидацию и был внесен в Реестр углеродных единиц. На подходе еще ряд проектов.
— Что тормозит формирование этого рынка?
— Прежде всего отсутствие методологий и понимания рынка у большинства игроков. Но хорошая новость в том, что эти проблемы решаются. Институт глобального климата и экологии им. Ю. А. Израэля начал разработку 18 методологий реализации климатических проектов, которые, мы уверены, станут лучшими практиками. Это позволит рынку развиваться значительно быстрее. Другим несомненным барьером является ограниченный пока доступ иностранных покупателей к российским углеродным единицам ввиду особенностей национального регулирования и отсутствие механизмов работы международных верификаторов на нашем рынке. Эти процессы важно оперативно настроить. Сегодня мы точно знаем, что интерес к российским углеродным единицам у зарубежных компаний есть.
— Насколько российское регулирование соответствует законодательству наших стратегических партнеров?
— Здесь нам надо работать активно. Не только для России, но для всего пространства ЕАЭС совершенствование законодательства — это сейчас вызов номер один. У наших наиболее перспективных торговых партнеров действует более передовое углеродное регулирование. В Китае в том или ином виде существует цена на углерод, похожие механизмы запланированы в ключевых экономиках Южной и Юго-Восточной Азии. В Индии, к примеру, действующая мягкая система стимулирования энергоэффективности может трансформироваться в механизм квотирования уже в ближайшие годы. Компании из этих стран являются активными игроками на добровольном рынке. Несмотря на текущую политическую ситуацию, в стратегической перспективе странам ЕАЭС неизбежно придется существовать в условиях растущей роли углеродного фактора. Назову лишь некоторые приоритеты, которые должны быть реализованы не откладывая.
Во-первых, необходимо определить правовой статус углеродных единиц. Одной из целей ЕАЭС является свободное движение товаров и инвестиций и формирование общих рынков, поэтому правовая определенность в этом вопросе создает очевидные предпосылки для более тесной интеграции.
Второе — это валидация, верификация и аккредитация верификаторов отчетности и климатических проектов. Эти требования в значительной мере уже сейчас основываются на международных подходах и стандартах, однако важно сформировать единые требования к верификаторам на рынках ЕАЭС.
В-третьих, необходимо четко установить роль реестров, которые, как хранители информации о выпусках единиц, защищают от двойного учета и являются гарантом качества выпускаемых единиц.
— Что может дать качественный импульс усилению позиций России в международной дискуссии об устойчивом развитии? И что делает банк в этом направлении?
— Очень важно следить за тем, что происходит на ключевых мировых площадках, таких как Конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Российская делегация под руководством специального представителя президента по вопросам климата Руслана Эдельгериева, Минэкономразвития и МИД России ведут действительно содержательную работу. Именно там можно понять тренды и выстроить партнерские отношения с международными экспертами.
Мы всегда делали акцент на повышении экспертизы, развитии дискуссионных площадок. Третий год подряд мы выступаем генеральным партнером глобального финансового форума Ecumene — ежегодной международной площадки, на которой, при поддержке ООН, обсуждается долгосрочное видение глобального устойчивого развития. Это уникальный формат, который позволяет совместно с международными экспертами вырабатывать взвешенную позицию по ключевым вопросам в области климата, экологии, социального развития. Форум состоялся и в прошлом году, и широкое международное представительство подтверждает роль России в климатической повестке. Уже сейчас мы получаем заявки международных экспертов на участие в Ecumene 2023.
— Какими внутренними проектами банка в сфере устойчивого развития вам хотелось бы поделиться?
— На Газпромбанке как системообразующем игроке лежит дополнительная ответственность, рынок пристально наблюдает за нашими действиями. Те требования, которые мы предъявляем к клиентам, в каком-то смысле определяют правила игры.
Мы поддерживаем начинания во многих сферах, особенно выделю сферу культуры — считаю, что все остальное, в том числе бизнес, это ее производные.
Мы достаточно рассказываем о наших позициях в области финансирования зеленых и социальных проектов. В этот раз хочу сделать акцент на внутрикорпоративной программе «Амбассадоры устойчивого развития», которая поможет системно развивать необходимые «устойчивые» инициативы и соответствующие компетенции в каждом бизнес-направлении банка. Уверена, что только так можно сформировать столь необходимое сегодня критическое мышление в устойчивом развитии — основу концепции умного ESG.