переговоры
Вчера в палаточный лагерь к беженцам из чеченской станицы Бороздиновская наконец приехал президент Чечни Алу Алханов. Он пообещал им хорошую жизнь, если они вернутся, и плохую,— если откажутся. За процедурой уговоров и угроз наблюдала корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА.
Президента Чечни ждали еще в субботу — беженцы решили, что раз полпред президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак, будучи в Грозном, пообещал до субботы разобраться в ситуации, значит, президент Чечни в субботу непременно приедет выполнять поручение полпреда. Они ошиблись на один день: в субботу первый вице-премьер Чечни Рамзан Кадыров устроил в Центорое и Гудермесе празднества по случаю получения очередного ордена, и президент, распределяя свое субботнее время, никак не мог отдать предпочтение беженцам.
Зато вчера прямо с утра президентский кортеж отправился в Бороздиновскую. Походив по пустынным улицам станицы, из которой бежало 80% населения, президент, видимо, понял, что решать проблему надо все-таки в лагере беженцев, а не около их брошенных домов, и отправился в Кизляр. Лагерь, в котором проживают 1148 человек аварских беженцев, раскинулся в загородном поле. Жить там нельзя в принципе: здесь нет воды, а поле кишит грызунами — разносчиками холеры, от которых в Дагестане уже дважды вспыхивали сильнейшие эпидемии. В каждой палатке разместились по 3-4 семьи, то есть по 15-20 человек. Солнце палит нещадно, и в брезентовых палатках нечем дышать. Поэтому все обитатели лагеря целыми днями сидят на солнцепеке и смотрят на дорогу.
Они ждут, что из Чечни приедут чиновники и привезут им живых или мертвых сыновей — тех самых, которых в ночь на 4 июня люди в камуфляже обмотали скотчем и увезли из села.
По другую сторону дороги в палатках сидят следователи военной прокуратуры, они уже четвертый день опрашивают очевидцев зачистки. Люди верят следователям и подробно рассказывают, как выглядели военные, на каком транспорте они были и что говорили. Люди знают, что на десятый день после зачистки в сгоревших домах были обнаружены обуглившиеся человеческие кости. В общем-то они сами их и обнаружили, когда разыскивали свое уцелевшее имущество. Но никто не хочет верить, кости — это все, что осталось от тех парней, которых увезли военные. Поэтому комендант лагеря Магомед Магомедов просит меня не спрашивать про эти останки: "Каждый верит, что его сына там не было".
Когда лагерь наводнили военные с автоматами наперевес, все поняли, что едет чеченский президент. При этом все почему-то решили, что он везет тех самых пропавших. Может, и не 11 человек, потому что обгоревшие останки кому-то все же принадлежали, но хоть кого-то. А президент на 11 блестящих черных джипах привез первого вице-премьера Рамзана Кадырова, командующего объединенной группировкой войск Аркадия Еделева, депутата Ахмара Завгаева и чуть ли не весь свой кабинет министров. Джипы сосчитали аварские мальчишки, которые потом бегали по лагерю и кричали про свои математические победы.
Президент вышел из машины, и его личная охрана кинулась расчищать ему дорогу, орудуя прикладами автоматов. "Ради кого он сюда приехал? — стали возмущаться беженцы.— Ради нас или ради Козака?!" Они, конечно, и сами понимали, что президент приехал не по желанию, а по указанию.
"Салам алейкум",— сказал президент рассевшимся по краям поляны людям и услышал в ответ напряженное молчание. "Вообще-то по-мусульмански положено хотя бы встать",— не громко, но и не тихо сказал президент и прошел куда-то к краю поляны. Было видно, что в центре выступать ему совсем не хочется. Люди ринулись за президентом, чтобы услышать, что же он им скажет. Их отталкивали прикладами, на них орали охранники. Меня тоже дважды обругали его чернобородые телохранители. Вот так среди криков, суматохи и злости господин Алханов начал речь.
— Земляки мои! — сказал он.— Громче говорите!
— Земляки мои! Искренне говорю вам, вместе с вами разделяю вашу боль. Можете мне верить, а можете не верить.
— Не верим,— заявили беженцы.— Для меня то, что случилось с вами, и то, что все это время случалось с чеченцами, абсолютно одинаково,— сказал президент. Он явно не находил нужных слов.— Я понимаю, ваш главный вопрос ко мне — вернуть пропавших людей. Правильно?
— Да! Конечно, правильно! — раздалось со всех сторон.— А других разговоров и не будет, пока не вернете парней!
— Ваш глава администрации обращался ко мне и раньше: проблемы с газом, водой, надо школу отремонтировать,— перешел президент к делу.— Я собирался заниматься этими вопросами и буду ими заниматься. Наши народы, аварцы и чеченцы, веками жили вместе. Вы — мои земляки и вы для меня одинаково дороги. Мне тяжело сказать, почему это с вами произошло. Но я готов разделить эту вину и гарантирую вам, что подобное больше в вашей станице не произойдет.
Президент замолчал. Молчали и все вокруг.— Я знаю, вас сюда толкнуло что-то большое,— сказал господин Алханов.— Но с чеченским народом уже сколько лет творится беззаконие! Вы сами знаете. Я к вам пришел с просьбой, чтобы вы вернулись в свои дома.
— Нет!!! В этот бардак мы не вернемся!— Я понимаю вас. Но бардака в Дагестане не меньше. Я не знаю, дадут вам тут землю или нет. Но я, как ваш земляк, говорю вам: вы выиграете больше, если вернетесь! Смотрите, кто со мной приехал. Мы все хотим сказать вам — вернитесь!
— Нет!!! — снова прозвучало из толпы.— В чеченских селах такие факты имели место и раньше, но мы выходили из этой ситуации,— напомнил президент, вытирая пот со лба.— Но давайте вместе делить и хорошее, и плохое. У нас в один день в Алдах было расстреляно 72 человека, среди них старики и дети. Подонки и бандиты не дают нам жить. Но давайте честно — они же к кому-то в станицу приходили, им же кто-то в вашей станице помогал! А сейчас кто-то подхватил ваше недовольство, кому-то надо прорисоваться, райские кущи обещают вам. Да не будет здесь райских кущ!
— Зато здесь мы спим спокойно! — крикнули президенту.Тогда слово взял Рамзан Кадыров.
— Я потерял 220 человек убитыми, отца потерял,— начал он, полагая, что мертвые — это сейчас главный козырь.— Кто это сделал — без разницы, в погонах они или без — это бандиты, преступники в погонах.
Дальше распространяться на эту тему господин Кадыров не стал — рядом при погонах стоял командующий Еделев. Первый вице-премьер Чечни предпочел сменить тему.
— Мы сегодня здесь ничего не решаем,— вдруг заявил он.— Ну, совершилось преступление, следствие разбирается. А вы показываете всему миру, что вы и мы слабые! Если вы уйдете из Чечни, вы сдадитесь, покажете слабость, вы им уступите. Я даю слово — ни один военный и ни один бандит не зайдет больше к вам. Я жить буду в вашем селе, если понадобится. Дагестанские власти не будут вам помогать, а в Чечне мы сделаем все для вашего процветания! Возвращайтесь!
Тут взял слово генерал Еделев. Никакой спецоперации в Бороздиновской не проводилось, заявил он:
— Бандитские разборки и 3, и 4 июля, это именно бандитские разборки, и им дана будет правовая оценка. Вопрос в другом. Вот здесь некоторые провокаторы ставят вопрос, отдайте 11 человек. Так я вам заявляю, что мы эти 11 человек не прячем. Будем искать и устанавливать преступников.
Потом генерал сказал, что беженцев используют. Не сказал, правда, кто именно, зато предложил сформировать отряд самообороны, который будет защищать свое село.
Потом выступил друг Рамзана Кадырова Джамалдин Гамзатов — очень авторитетный человек из Хасавюрта:
— Здесь есть люди, которым я возвращал похищенных сыновей? Так вот, это все делал Рамзан! Он честный человек! Если он сказал, значит, так и будет. На всем Кавказе это знают.
Рамзан скромно улыбался.— Вместе будем это расследовать, обещаю! — крикнул Рамзан.
— Если будете сидеть здесь и думать, что от этого расследование пойдет быстрее, вы ошибаетесь,— сказал президент Алханов.
Тогда его попросили, чтобы со стороны Дагестана была тоже создана комиссия и чтобы ее возглавил "брат и друг" аварских беженцев, депутат народного собрания Дагестана кизлярец Сагид Муртазалиев. Эта просьба чеченской стороне не понравилась, и просьбу отклонили.
— Здесь стоят жители Чечни,— сказал господин Алханов.— Магомедали Магомедов (председатель госсобрания Дагестана.—Ъ) не обязан создавать свою комиссию. Разбираться и разруливать — это задача моя и федерального центра.
— Да вы за две недели первый раз сюда приехали, как мы можем вам верить! — закричали беженцы.— Хотим свою комиссию, чтобы наши права отстаивала! Чтобы нашли виновных и наказали!
— Что вы все про бандитов тут говорите! — зашумели с другого конца поляны.— Это же были ваши люди, на бэтээре и в форме!
— Это бандиты в погонах,— парировал президент.— Да нам от этого не легче! — ответили ему.
— Мы будем жить лучше всех на Северном Кавказе! — перешел в наступление президент.— Я все тяжелое всегда поручаю Рамзану Ахматовичу (Кадырову.—Ъ). С понедельника комиссию по расследованию возглавит он. Он будет с вами работать и обеспечит вашу безопасность!
Президент распалялся: то ли полуденное солнце так действовало, то ли мысли о том, что задача, поставленная господином Козаком, господину Алханову пока не давалась.
— Если вы сейчас не сделаете то, что я сказал, вы меня долго будете помнить! — сказал он. Президент, наверное, имел в виду, что если беженцы не вернутся сейчас, то им все равно придется вернуться, но потом им припомнят их упорство.
Беженцы не струсили. Они сказали, что тоже будут помнить то, что с ними сделали. И тогда к президенту вышла Тома Умарова, а следом за ней Зухра Магомедова в трауре. Толпа расступалась. Старуха Магомедова с синяками на лице молча смотрела на президента. Ее 77-летнего мужа во время зачистки избили и бросили в доме, который потом подожгли. Досталось и старухе. Зухра похоронила останки мужа на сельском кладбище, и ей уже надеяться не на что. Чиновникам смотреть ей в глаза было тяжело. А Тома Усманова сказала, что вернуться не дает пережитый страх: "Два года назад у меня ночью забрали мужа, а теперь забрали сына. Как мне туда возвращаться? Мы не ваххабиты, мы жили со своими коровами и сеном, а у нас забрали сыновей".
— А кто убил старика-лесника?! — спросил президент, имея в виду убитого в конце мая в Бороздиновской отца одного из военнослужащих батальона "Восток".
— Мы, что ли, убили?! — возмущенно закричали вокруг.— Разберемся,— сказал президент. Общение с народом на этом закончилось.
Господин Алханов прошел в большую брезентовую палатку, пригласив туда депутата Муртазалиева и несколько аварских мужчин. Выйдя из палатки, Сагид Муртазалиев сообщил беженцам то, что все и так уже слышали: тем, кто вернется, власти Чечни окажут помощь. Но беженцы даже авторитетного оппозиционера Сагида слушать не стали: "Пусть вернут похищенных, а потом будем разговаривать дальше!"
— Вы сами все слышали,— сказал мне господин Муртазалиев.— Есть 11 пропавших, люди ставят условие, и против этого я ничего сказать не могу. А то, что вам тут говорили про политические амбиции, никто никого не использует, поверьте.
Чеченские чиновники в это время общались с телекамерами. Пока личная охрана автоматами заставляла нас, сидевших на корточках у ног президента (чтобы не мешать телекамерам), отползать назад, господин Алханов говорил, что существенных результатов у встречи нет, но "наметились точки соприкосновения".
— Так что произошло в Бороздиновской? — спрашивали журналисты, задирая к президенту головы. Вместо президента ответил командующий Еделев, что зачистки в селе не было:
— Есть специальный реестр документов, определяющих спецоперацию. Это боевые приказы, которые подписываю и я. Ничего такого не подписывалось. Могу вам сказать, что главная военная прокуратура изъяла все документы отряда "Восток", в них такого приказа тоже нет.
Это означало, что ответственность за происшедшее никто из официальных лиц не понесет, разве только исполнители.
Президент Алханов еще раз сказал, что комиссию по расследованию ЧП возглавит Рамзан Кадыров, и господину Кадырову пришлось что-то говорить в камеры:
— Мы обсуждали вопросы, проблемы обсуждали.— О возвращении домой людей,— тихо, но так, что все услышали, подсказал своему заместителю господин Алханов.
— О возвращении домой людей,— повторил господин Кадыров.— Это наши граждане, жители нашей республики.
— Обеспечение безопасности...— снова подсказал президент Алханов.— Обеспечение,— послушно повторил первый вице-премьер.— Обеспечение безопасности я гарантирую,— и добавил уже от себя: — Со стороны шайтанов, со стороны преступников в погонах — без разницы! Видно будет.
На этой оптимистической ноте личная охрана заслонила обоих руководителей. Быстро рассевшись в бронированные джипы, хозяева Чечни укатили в свои владения. А беженцы в лагере, пошумев и поспорив, пошли в свое убогое жилье пить чай и чистить грязную картошку к ужину.