СМИ
В конце прошлой недели Британская вещательная корпорация (ВВС) ввела новые стандарты вещания, резко ограничивающие прямые эфиры с мест терактов и театров военных действий. После публикации материала "На ВВС умрет все живое" (см. Ъ от 24 июня) руководство ВВС выразило желание прокомментировать Ъ новые стандарты вещания. О своем видении новых принципов работы корпорации корреспонденту Ъ МИХАИЛУ Ъ-ЗЫГАРЮ рассказал СТИВЕН УИТТЛ, глава контрольного управления ВВС по вещательной политике — именно этот орган будет следить за соблюдением журналистами вводимых норм.
— Можно ли расценивать новые стандарты работы ВВС как некую цензуру?— Ни в коем случае. Мы и впредь будем показывать и сцены терактов, и чрезвычайные происшествия, и сцены захватов. Эти кадры будут демонстрироваться и в новостях, и в режиме реального времени. Однако мы должны избежать повторения ситуации с бесланской трагедией, когда мы часами без какого-либо предварительного предупреждения показывали такие тяжелые картины: маленьких детей, раненых, обнаженных, подавленных, умирающих. Новые стандарты вовсе не означают, что у нас будут какие-то инструкции — что можно показывать, а что нельзя. Просто картинка будет выдаваться в эфир с некоторой задержкой — пяти-шестисекундным запозданием. Это нужно для того, чтобы в эфир случайно не попали те кадры, которые могут оскорбить, унизить, подавить человеческое достоинство. Мир меняется, поэтому нам приходится приспосабливаться к новым условиям работы.
— Во всех заявлениях руководства ВВС говорится, что новые стандарты вводятся по многочисленным просьбам телезрителей. Вы знаете, для нас это очень знакомая формулировка. В СССР все запрещали исключительно "по просьбам трудящихся, телезрителей"...
— Ну, возможно, то, что является проблемой в России, не является проблемой для нас. У нас с вами разная политическая культура, разные традиции. Изменение стандартов вещания — это не реакция на какое-либо политическое давление и тем более не ответ на жалобы зрителей. Это урок, который мы извлекли сами для себя. Для того чтобы мы исправляли собственные ошибки, совсем необязательно, чтобы нам на них кто-то указывал. Мы извлекли урок еще из освещения войны в Ираке. Тогда мы показывали весьма жесткие кадры. Мы показывали смерть. И именно это является предметом нашей озабоченности. Мы не хотим, чтобы наши программы роняли человеческое достоинство. Но это не значит, что мы вообще не будем показывать такие сцены.
— А какие сцены вы вообще не будете показывать?— Например, как ребенка убивают прямо перед камерой. А так — это зависит от природы картинки. Что-то мы не покажем сразу, но будем вынуждены показать потом, после специального оповещения — предупредив зрителя.
— Почему именно сейчас вводятся эти нормы, почти через год после трагедии в Беслане?
— Вообще-то мы начали разрабатывать их еще раньше, во время иракской войны. Пытались применить их во время событий в Беслане.
— А кто будет принимать решение, что показывать, а что нет?— Ну, во-первых, такие решения принимаются у нас каждый день. Именно в этом состоит работа наших редакторов. Однако я хотел бы подчеркнуть, что никто не будет ничего запрещать. Если вы посмотрите составленные нами рекомендации по поводу новых стандартов, то нигде не найдете слова "нельзя". Там говорится только о небольшой задержке в подаче самой чувствительной информации.