специальный корреспондент
На следующий день после штурма и расстрела заложников в Беслане мы с нынешним главным редактором Russia Today Маргаритой Симоньян ходили по Беслану. Девушку, которая накануне целый день вела репортажи в прямом эфире телеканала "Россия", узнавали, по-моему, все жители города. Они подходили к ней и спрашивали только об одном: зачем ее телевидение столько врало. Она просила привести факты. Ей говорили про цифру в 354 заложника. Она объясняла, как появилась эта цифра. Она говорила, что люди записывали своих детей и родственников в списки и что в этих списках и оказалось в итоге 354 человека. Но люди, кажется, даже не понимали, о чем говорит девушка.
Потом подошла молодая женщина и спросила, знаем ли мы, что ее дочку, вынесенную из школы, увезли в неизвестном направлении на зеленой "Волге".
— Вы не знаете, куда ее увезли? — как-то рассеянно спросила эта женщина.Мне стало тоскливо от этой рассеянности. Эта женщина с прядями седых волос просто ни на чем не могла сосредоточиться.
— Вы что, сами видели? — спросил я.— Да, я видела, конечно. По телевизору. В этой машине была моя дочь,— ответила она и неожиданно внимательно посмотрела на меня.
К вечеру оказалось, что своих детей по телевизору в разных новостных сюжетах видели десятки жителей Беслана. Они искали своих детей среди живых и мертвых и без конца вспоминали про то, что их же показывали, показывали, Господи, по телевизору после штурма!
И мы придумали, что надо показать этим людям всю съемку того дня, все исходники, без всяких изъятий. Все, абсолютно все. Они должны были это увидеть. Они имели право.
И им показали. Еще три дня подряд с утра до вечера североосетинский канал ВГТРК давал эту съемку. В ней были исходники и журналистов ВГТРК, и "Первого канала", и НТВ, и "Евроньюс", и ВВС. Люди увидели все, что было. Журналисты сделали раскадровку событий, людей, лиц. Было восстановлено практически каждое мгновение штурма и его последствий.
После этого немногих оставшихся в Беслане тележурналистов жители города встречали объятиями. Они плакали, обнимали их и приглашали в дом. Им были благодарны и те, кто вообще не увидел своих детей, и те, кто увидел их среди мертвых. Эти люди были благодарны за то, что узнали правду — без изъятий и ограничений. За правду им мгновенно простили все.
Я думаю, что мы, все остальные, ничем от них не отличаемся. Мы тоже имеем право знать правду. И любой из нас может в любое мгновение тоже попасть в ситуацию, когда главным смыслом нашей жизни станет прямой эфир с его правдой, кровью и трупами.
Те, кто не хочет знать правды, не забудьте выключить телевизор.