концерт рок
Турне ирландской группы U2 "Vertigo Tour" в поддержку последнего альбома "How To Dismantle An Atomic Bomb" началось 28 марта в калифорнийском Сан-Диего. 20 июня в столице рок-н-ролла Лондоне БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ наблюдал, как статус самого значительного рок-акта в мире элегантно конвертируется музыкантами в политический капитал.
Концерты U2 на знаменитой регбийной арене в пригороде Лондона Твикенхэме собрали по 70 тыс. зрителей в течение двух вечеров. Саунд на стадионе был выстроен таким образом, чтобы добивать до самых дальних трибун, в районе же видео- и звукорежиссерских пультов, откуда наблюдал шоу корреспондент Ъ, звук достигал такой плотности, что казалось, будто уши не слышат, а буквально пробуют на ощупь каждую ноту. В начале шоу на солнце искрилась декорация в виде вогнутого полупрозрачного экрана и высоченных колонн с динамиками, исполосованных фирменной красно-черной разметкой "Vertigo Tour".
Боно, Ларри Маллен-младший, Эдж и Адам Клейтон с первых минут своего выступления дали понять, что на данном этапе своей биографии хотят выглядеть предельно близкими к простому народу. Боно сразу принимается хулиганить — поливает партер водой из пластиковых бутылок и кричит: "Шмотье долой, сегодня такой жаркий день!" Уикенд в Лондоне выдался и вправду жаркий, ниже плюс тридцати температура не опускалась. Итак, никаких фанфар в увертюре, музыканты просто не спеша вышли, взяли инструменты и врубили "Vertigo". Зрителей, конкретно уплотнивших собой все пространство трибун и поля, долго упрашивать не требовалось, все встали как по команде, и над Твикенхэмом прокатился почти футбольный рефрен "О-уо-уо!", который еще долго будет звучать в ушах тех, кто там был, потому что этой же песней концерт и закончился. Между двумя "Vertigo" — существенные провалы в "хоровой поддержке" публикой песен с нового альбома и совсем старых номеров типа "Electric Co" и феерические перекаты коллективного караоке во время исполнения гимнов типа "Still Haven`t Found What I`m Looking For".
Группа U2 не была первой, кто сделал частью шоу видеопроекцию, но именно она впервые (в 1997 году в турне "PopMart") выстроила огромный экран-задник, занимающий все видимое пространство позади сцены, так что зритель буквально оказывается внутри картинки. U2 была среди групп, которые стали первыми мостить подиумы прямо в гуще толпы и петь в непосредственной близости от обалдевших фанатов. Эту опцию Боно использует лучше коллег: камеры снимают его таким образом, что мостков не видно и он как бы идет с микрофоном прямо среди людей — свой в доску, простой парень, ну, может, чуть-чуть выше голов. Ну и, конечно, танец с выдернутой из толпы фанаткой, целуем ручки: "Ты такая красивая!.." Все это работает на уровне примитивных рефлексов, рот сам складывается в "уау!".
Но есть в выступлениях U2 вещи, которые, конечно, непрофессионалу понять труднее. Одна из них — как обычный рок-квартет всего с одной гитарой добивается такого богатого, глубокого, окружающего тебя со всех сторон звука? И есть находки, за которые хочется аплодировать — непонятно кому. Я не знаю, кто придумал сориентировать подмостки U2 таким образом, чтобы прямо за ними порой очень низко пролетали самолеты, заходящие на посадку в Хитроу, но этот человек, конечно, гений. Когда звучит песня "Beautiful Day", в голове всплывают кадры из соответствующего видео, где группа пела прямо на взлетно-посадочной полосе. "И спасибо аэропорту Хитроу, который предоставил нам, четырем простым пацанам из Дублина, все эти самолеты!" — шутит Боно. Когда под финал прямо над сценой зависает луна, твой внутренний Лужков понимает, что разгон туч в дни торжеств — отнюдь не предел возможного.
Но U2 не была бы U2, если бы дело ограничилось просто высокотехнологичным шоу и рок-гимнами, на которых выросло не одно поколение. Политический контент начинает доминировать где-то к сороковой минуте. Боно снимает непременные черные очки, на лице — глубокие морщины, прорезанные тяжкими трудами по спасению человечества. На песне "Love And Peace" Боно бьет в барабан, стоя в самой гуще партера, на его голове повязка с символом "Coexist" (в переводе — "Сосуществуйте"), напоминающим "видеомы" Андрея Вознесенского: вместо "C" — мусульманский полумесяц, вместо "X" — звезда Давида, вместо "T" — крест. После социально значимой песни "Sunday Bloody Sunday" Боно надвигает повязку на глаза, его крупный план во весь экран артикулирует хит "Bullet The Blue Sky". "Running To Stand Still" Боно исполняет в качестве поздравления с 60-летием томящейся под арестом Доу Онг Сен Сью Кью — нобелевскому лауреату, генсеку Демократической лиги Бирмы. На "Where The Streets Have No Name" экраны заполняют силуэты Черного континента — символы грядущего фестиваля Live8, на котором рок-звезды будут призывать помогать Африке. Боно приветствует находящегося на стадионе инициатора фестиваля Боба Гелдофа и называет его "братом по крови". Наконец, Боно вспоминает и про собственные заслуги.
Незадолго до лондонских концертов "большая восьмерка" решила списать долги в размере $40 млрд 18 беднейшим странам мира. Боно является лидером общественного движения Make Poverty History ("Оставим бедность в прошлом"), которое ратует за прощение долгов странам третьего мира. "Это только начало большой работы!" — сказал Боно и поблагодарил Тони Блэра, который инициировал шаг "большой восьмерки". Когда Боно призвал присутствующих отослать слово "Африка" на номер SMS, высвеченный на экранах, жанр мероприятия приобрел законченные черты митинга. Последовавшее появление Боно на сцене в фуражке и военном френче, увешанном орденами, видимо, должно было символизировать известную самоиронию спасителя мира. Но отделаться от ощущения, что ты присутствуешь на партсобрании, было сложно. Боно на правильном пути. Не так давно он отказался от поста председателя Всемирного банка, а также успокоил корреспондента Evening Standard, сказав, что не метит в кресло британского премьера. Но помяните мое слово, в течение ближайших десяти лет мы получим генсека ООН, которого будут звать Пол Хьюсон. Псевдонимы, коим является слово "Боно", в этой организации не приняты.