обозреватель
Поражение просирийских сил на парламентских выборах в Ливане, за последние 30 лет впервые проходивших не под бдительным присмотром сирийского "старшего брата", выглядит вполне закономерным. Вот если бы, едва избавившись от плотной опеки Сирии, ливанцы тем не менее поддержали те силы, которые ориентируются на Дамаск, это была бы сенсация. Но, как и следовало ожидать, этого не произошло. Ливан подтвердил решимость окончательно и бесповоротно разорвать пуповину, связывающую его с режимом Асада-младшего. По сути дела, в этой стране, которую до последнего времени называли не иначе как "подбрюшье" Сирии, мы сегодня наблюдаем за проявлением универсального закона, действующего в отношениях малых стран с региональными сверхдержавами. Закона, лучше всего знакомого нам по коллизиям, разворачивающимся на постсоветском пространстве. Когда появляется шанс перестать быть чьим-то сателлитом или буферной зоной, малые нации забывают то "добро", которое для них вроде как сделали их вчерашние патроны, и бегут от них изо всех сил. При этом, как выясняется, их историческая память устроена таким образом, что они помнят только то, как их держали в ежовых рукавицах.
Впрочем, в случае с Ливаном, по капле выдавливающим из себя раба Сирии, не стоит слишком уж торопить события. В стране остается просирийский президент Эмиль Лахуд, чьи полномочия прошлой осенью продлили еще на три года. Быстрого способа его сменить у победителей вчерашних выборов нет. Напомним, коалиция, возглавляемая сыном покойного ливанского премьера Саадом Харири, не сумела получить две трети мандатов, необходимых для того, чтобы изменить конституцию и лишить президента Лахуда власти раньше срока. И это заметно обесценивает ее победу.
Между тем неизмеримо большее значение, чем для самого Ливана, вчерашние выборы в этой стране могут иметь для Ближнего Востока в целом. Не секрет, что в своем политическом развитии данный регион явно застоялся. Проблема эта давно стала притчею во языцех, но как ее решать — неясно. Как и ливанский президент Лахуд, засидевшиеся в своих креслах лидеры огромного региона в один голос говорят о том, что для этой части мира главное не демократия, а стабильность (такую "стабильность" обеспечивали в Ливане сирийские штыки). Выдвинутая недавно американская концепция демократизации Ближнего Востока, подразумевающая смену доброй дюжины авторитарных и полуавторитарных режимов, имеет один существенный недостаток. В странах региона она воспринимается как попытка грубого внешнего вмешательства и потому встречает яростное сопротивление; самая яркая иллюстрация — Ирак. И вот события в Ливане, пожалуй, впервые за последние десятилетия показывают арабскому миру, что демократические перемены на этом огромном геополитическом пространстве могут иметь не внешнюю, а внутреннюю природу.
Конечно, Ливан — это особая арабская страна, не похожая на другие. И все же ее пример, весьма вероятно, окажется заразительным.