Американская ночь по-итальянски

"Желанная жизнь" в конкурсе ММКФ

конкурс фестиваль

Вчера в кинотеатре "Пушкинский" итальянским фильмом "Желанная жизнь" (La Vita Che Vorrei) открылся XXVII Московский международный кинофестиваль. Нечастый факт открытия ММКФ картиной из конкурсной программы обнадежил ЛИДИЮ Ъ-МАСЛОВУ насчет приличного уровня и остальных участников конкурса.

Вопреки желанию директора фестивальных программ Кирилла Разлогова открыть ММКФ чем-нибудь более радикальным и новаторским, для затравки был выбран классический образчик скользкого жанра "кино о кино". К счастью, итальянский режиссер Джузеппе Пиччиони справился с жонглированием двумя подражающими друг другу реальностями — одна инсценируется на съемочной площадке, а вторая как бы произвольно протекает за ее пределами, но на самом деле подчиняется таким же драматургическим законам.

"Желанная жизнь" получилась очень познавательным и дельным фильмом, если такой комплимент уместен применительно к художественному произведению: почти два с половиной часа, и все по существу, без туфты и лирики, без попыток набросить на актерскую профессию романтический флер и навешать на уши доверчивому зрителю гламурную мишуру.

Трезвой интонацией и наблюдательностью "Желанная жизнь" вполне заслуживает сравнения с "Американской ночью" Франсуа Трюффо, более сложной драматургически и многофигурной. Итальянский же исследователь актерской психологии концентрируется на одной актерской паре, зато тщательно показывает каждый микроскопический шажок в развитии отношений, которые словом "роман" описывать чересчур примитивно — столько в них оттенков. Популярный актер и малоизвестная актриса начинают сниматься в костюмной драме, где она играет Настасью Филипповну, Анну Каренину и даму с камелиями в одном флаконе, а он — какого-то идиота, но не в достоевском смысле, а в общебытовом. Этот фильм в фильме тоже называется "Желанная жизнь", и жалко, что из русского перевода названия исчезло эгоистическое первое лицо: "Жизнь, которой я хочу жить". Ведь главная задача авторов не только в том, чтобы в очередной раз показать, как рассеивается грань между заранее написанными репликами и сказанными спонтанно, между жизнью и репетицией, между сыгранной эмоцией и настоящей. Более ценно и менее тривиально их наблюдение о том, что чем талантливее актер, тем он эгоистичнее, и наоборот, поэтому каждый совместный выход на съемочную площадку — это схватка, где проигравший остается в тени победителя. "Она каждый раз играет по-разному",— жалуется герой на пятой отчаянной попытке сыграть незадавшуюся сцену, в которую он никак не может вписаться из-за партнерши, не помогающей ему и не дающей подсказок. Она живет на площадке той жизнью, которой хочется ей и только ей одной, что бы там ни воображал себе режиссер, уверенный в своей способности руководить, и как бы ни заблуждался ее партнер, что сексуальная связь в реальности отменяет или смягчает ситуацию конкуренции в работе.

Когда история о том, как более одаренная и энергичная дебютантка перетянула на себя одеяло с усталой звезды, начинает слегка выдыхаться, то интерес зрителя переключается, и сквозь двуслойную ткань переплетающихся на экране "жизни" и "искусства" начинают просвечивать и отношения реальных актеров, оставшиеся за кадром. Исполнительница главной роли в "Желанной жизни" Сандра Чиккарелли крупнее, выше и во всех смыслах сильнее субтильного Луиджи Локачо, который, естественно, понимает, что партнерша забивает его — и, возможно, даже в чуть большей степени, чем предписано режиссерским замыслом. От этого в глазах его, прикованных к любовнице-сопернице, читается явный оттенок зависти, и это самая дикая орхидея в богатом букете эмоций, которые актеры испытывают друг к другу, будь то по велению сердца или по долгу службы.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...