концерт классика
В Большом зале московского Дома музыки состоялся концерт памяти дирижера Евгения Светланова и церемония открытия бюста дирижера работы скульптора Михаила Аникушина. Так закрыли второй концертный сезон. Рассказывает ВАРЯ Ъ-ТУРОВА.
Второй сезон концертного зала — как второй диск популярного исполнителя. Первый могут послушать и из любопытства, второй — в том случае, если интересен представленный на диске материал. В этом смысле Дом музыки весь сезон ходил по краю. Полноценного аншлага не случилось ни разу, и тут даже Николай Басков, участвовавший в концертном исполнении оперы "Набукко", не помог. Но если оценивать прошедший сезон не по проданным билетам, а с точки зрения количества интересных программ, удачных абонементов и идей, то тут все намного радужней. Перечислю несколько: фестиваль Брамса с отменным камерным вечером секстетов композитора в исполнении блестящих молодых музыкантов, с сольными концертами выступили Хибла Герзмава и Родион Погосов. Сольник знаменитого тенора Хуана Диего Флореса в Светлановском зале составил достойную конкуренцию концерту Чечилии Бартоли в консерватории.
Еще одной удачей сезона стала установка органа в Светлановском зале, благодаря которому заметно улучшилась казавшаяся до того безнадежной акустика зала. Правда, это мало кто заметил — публика как предпочитала Дому музыки консерваторию, так и не меняет своих убеждений. Объяснения тут вполне бытового свойства. К примеру, охрана, защищающая Большой зал от зрителей, как Москву от фашистов. Или странного вида служащие зала, имеющие привычку провожать опоздавших на их места, ничуть не смущаясь звучащей музыки.
Закрытие сезона не стало исключением — зал был заполнен едва ли наполовину. Перед концертом в фойе состоялась церемония открытия бюста Евгения Светланова, подарок Дому музыки от вдовы дирижера Нины Николаевой-Светлановой. Она произнесла небольшую речь, которую, впрочем, никто из присутствовавших не услышал,— госпожа Николаева-Светланова упорно говорила мимо микрофона. Затем выступили еще несколько человек, в том числе альтист Георгий Капитонов, много лет работающий в госоркестре и, естественно, заставший Евгения Светланова и на посту худрука ГАСО. "Мы его боготворили и преклонялись перед ним. Это было единением великого дирижера и выращенного им великого оркестра. Он никогда не мог позволить себе унизить и оскорбить кого-либо из музыкантов",— сообщил публике господин Капитонов, и многим показалось, что альтист намекает на нынешнего худрука ГАСО Марка Горенштейна. Но интонация выступающего тут же поменялась: "Мы, госоркестр и наш новый художественный руководитель и главный дирижер, каждый год играем концерт памяти великого дирижера. Мы, госоркестр и наш новый художественный руководитель и главный дирижер, горячо приветствовали инициативу..." и т. д. Слушать это было тем более странно, если вспомнить историю вынужденного ухода Евгения Светланова из оркестра после забастовки музыкантов в 2000 году и приход в 2002 году Марка Горенштейна в изрядно потерявший форму коллектив. После выступления альтиста стихотворение Пушкина прочел друг дирижера, актер Василий Лановой. Затем зачитали приветственное письмо президента Дома музыки Владимира Спивакова, в котором говорилось, что "орган Большого зала как бы олицетворяет былинную силу таланта Евгения Светланова".
Сам концерт отдали молодым дирижерам Сергею Кондрашеву и Теодору Курентзису. В их версии прозвучала любимая музыка Евгения Светланова: фрагменты из оперы Николая Римского-Корсакова "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии", "Рапсодия на тему Паганини" с солирующим пианистом Владимиром Овчинниковым и Восьмая симфония Антонина Дворжака. Напомню, закончившийся позавчера сезон начался с концерта памяти дирижера Кирилла Кондрашина. В этой привычке непременно все кому-то или чему-то посвящать есть, конечно, определенное обаяние. А в данном случае пафос достиг какой-то критической, прямо скажем, точки. Над сценой на больших экранах время от времени показывали видеоизображения дирижирующего Евгения Светланова. Желая почтить память замечательного дирижера, в Доме музыки немного не рассчитали силы — не стоило, наверное, так активно отвлекать публику от происходящего.