На Волхонке открылось новое здание Музея личных коллекций. По словам руководства ГМИИ им. Пушкина, в новом здании не только более выигрышные условия для публичного экспонирования коллекций, но и более совершенное оборудование для их хранения. Эта строгая научно-музейная польза, однако, не сразу осознается при виде пышных интерьеров нового музея. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Новый Музей личных коллекций создавали пятнадцать лет. Московские власти передали ГМИИ здание на Волхонке, дом 10 в 1990-м. Точнее, зданий, строго говоря, было два: старинная усадьба, за позапрошлый век многократно переходившая из рук в руки, и пристройка буквой "Г", в которой некогда помещались лавки. Проект фундаментальной перестройки зданий (деликатно названной, как водится, реконструкцией и реставрацией) выполнялся в "Моспроекте-4" под руководством Виктора Котельникова. Снаружи посетители ГМИИ имели возможность оценить его уже давно, глядя на причудливую восьмигранную призму, встроенную между двумя расходящимися фасадами, в которых остались скромные намеки на ампир.
Главный фасад усадебного дома узнается с куда большей легкостью, но только он теперь оказался внутри: дом вместе с пристройкой теперь объединены в каре, а получившийся двор перекрыт стеклянной кровлей. В отличие от принципиально строгого и нейтрального интерьера "старого" Музея личных коллекций, в новом здании все куда легкомысленнее: в колоссальном атриуме взгляд то и дело радуют то безордерные колоннадки под потолком, то обильная позолота перил, то кокетливые псевдоампирные вазоны.
В этом смысле новый музей кажется вестником из прошлого, будто не 2005-й на дворе, а 1995-й, настолько органично и последовательно отсылают к тем баснословным годам буквально все обстоятельства: и фасады, и врастающая в их штукатурку стеклянная входная ротонда (модная в том сезоне), и весь полированный гранитно-позолоченный интерьерный шик. Музей хотели оборудовать по последнему слову — и оборудовали, но это оборудование при особенностях финансирования ГМИИ заняло не год и не два. Чему занятной параллелью может служить, например, судьба галереи художника Глазунова, располагающейся через улицу от нового музея: пресловутой галерее выделили здание в 2000-м, а уже через четыре года она принимала высоких гостей.
Впрочем, несмотря на отчетливый дух Москвы 1990-х, в интерьерах Музея личных коллекций, конечно, нет и десятой доли того инфернального "сделайте мне красиво", которое сквозит в покоях что галереи художника Шилова, что галереи художника Глазунова. Более того, выставочные залы (которых 23) решены скорее нейтрально, а в технологическую состоятельность нового музея поневоле веришь очень легко, обратив внимание на умную развеску работ и их качественную подсветку. Из всех предметов, выставленных сейчас в музее (примерно 1,5 тыс., если считать и мелочи; в прежнем здании выставить можно было только 1,1 тыс. экспонатов), загубленным неудачным экспонированием не смотрится ни один. Ни коллекция супругов Лемкуль, собиравших старинное художественное стекло, ни, скажем, коллекция художницы Татьяны Мавриной, собиравшей старинную иконопись, ни знаменитая галерея акварельных портретов декабристов из коллекции Ильи Зильберштейна. Музей подготовил к переезду совершенно новые экспозиции. В их число попал прежде всего обширный корпус графики Серебряного века из коллекции Инны Корецкой и Бориса Михайловского, а также так называемые мемориальные залы Святослава Рихтера, Леонида Пастернака и Дмитрия Краснопевцева, где представлены как вещи из их коллекций, так и их собственные работы.