обозреватель
Нет ничего проще, чем представлять отношения между государствами как личную дружбу или вражду между их лидерами. Многие в мире именно так и воспринимают сегодня международные отношения. Благо наглядных примеров вроде как предостаточно. Вот президент США Джордж Буш очень не любил президента Ирака Саддама Хусейна, и эта активная нелюбовь в какой-то момент стала движущей силой американской политики по отношению к Багдаду, предопределив то, что произошло с бывшим иракским режимом. А если бы президентом США был не Джордж Буш? Или еще один пример. В недолюбливающей Америку Европе с раздражением говорят об американо-британском альянсе, называя Соединенное Королевство чуть ли не еще одним штатом США. При этом сами британцы считают закрепившуюся за ними в Старом Свете репутацию "американских прихвостней" для себя оскорбительной. Но ничего не поделаешь — аура личной дружбы Джорджа Буша и Тони Блэра заставляет многих поверить в то, что две части англосаксонского мира так же близки друг к другу, как американский президент и британский премьер.
Между тем мы часто не замечаем, как отношения между лидерами двух стран начинают жить самостоятельной жизнью, все больше отрываясь от того, что реально происходит в двустороннем сотрудничестве. Мы по инерции продолжаем считать, что если политики получают удовольствие от общения друг с другом или по крайней мере на публике делают вид, что получают, значит, и межгосударственные связи на подъеме.
На самом деле парадоксальным образом "блеск" подобных личных дружб политиков нередко вынужденно прикрывает "нищету" того, что выглядит приложением к этим дружбам. В этой ситуации тесные неформальные контакты выполняют некую компенсаторную роль, подменяя нехватку или отсутствие прочной основы для полномасштабного сотрудничества. До Владимира Путина так было в эпоху Бориса Ельцина, породившую "друга Гельмута" и "друга Рю". Впрочем, так было и раньше. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на фотографии 30-летней давности, на которых советский генсек Леонид Брежнев и госсекретарь США Генри Киссинджер как старые друзья отдыхают на привале после удачной охоты на кабана. И это при том, что холодную войну ведь тогда никто не отменял.
Ситуация, когда дружба двух лидеров и двух стран не накладываются друг на друга, а существуют сами по себе, может продлиться долго. Однако она не может существовать вечно. Задушевные беседы политиков не способны постоянно компенсировать то, чего в межгосударственных отношениях нет и быть не может. Несоответствие рано или поздно выходит наружу. Тогда вспоминается, что дружба дружбой, а политэмигранты политэмигрантами, ЮКОС ЮКОСом или Чечня Чечней. Вспоминается, что дружба дружбой, а спецслужбы врозь. Пройдя сквозь такую личную дружбу, оставшуюся в прошлом, вынужденные продолжать общаться Владимир Путин и Тони Блэр сегодня получают возможность реально повернуться лицом к накопившимся в российско-британских отношениях проблемам. А не ускользать от них за ширму взаимной привязанности. И сами лидеры, и страны от этого только выиграют.