"Кинотавр", впервые проходивший под патронажем телеканала СТС, обнаружил несколько новых тенденций российского кино.
Прежде всего это появление фильмов, жанр которых можно охарактеризовать как комикс или экранный театр масок. Именно в этом формате сняты и "Жмурки" Алексея Балабанова, и "Мама, не горюй-2" Максима Пежемского. Последний, говоря о своей работе и о фильме коллеги, предпочитает термин "трэш". Это как бы облагораживает бандитскую фактуру и отсылает наше воображение к Тарантино и другим высоким стилистам. Впрочем, цифра 2 в названии не свидетельствует о свежести идей: тот же Тарантино сполна самовыразился как новатор в "Бульварном чтиве". А спустя десять лет, дважды убив Билла, Америки уже не открыл и выдал просто образец современной классики.
Наши Тарантины тоже самовыразились в середине 90-х, когда появились и "Мама, не горюй", и "Брат". "Брат-2" уже означал крутой вираж в сторону попсы, а вовсе не классики. "Жмурки" довершают этот процесс в творчестве Балабанова. Напрасно Максим Пежемский считал "Жмурки" своим основным конкурентом: "Жюри придется выбирать из очевидной победы нового — 'Жмурок' — и фильмов старых. Конечно, очень не захочется награждать новый фильм, но деваться будет некуда". Точно так же приходилось слышать о невероятной новизне "Брата-2", не понятого оторвавшимися от народа интеллектуалами. Однако победа нового и передового и на сей раз оказалась не столь очевидной, а жюри "Кинотавра" под председательством Галины Волчек нашло куда деваться. Фаворитом конкурса оказались показанные в предпоследний день фестиваля "Бедные родственники" Павла Лунгина: они получили и самый главный приз, и награду за сценарий Геннадия Островского, и еще половинку приза за лучшую мужскую роль для Константина Хабенского (вторая половина досталась Никите Михалкову, но не за "Жмурки", а за "Статского советника").
Удивительно, что "Бедные родственники" вызвали почти такую же реакцию, как фильмы Лунгина начала 90-х годов. Тогда и "Такси-блюз", и "Луна-парк" многие хвалили, но столь же многие порицали за то, что режиссер, делящий свою жизнь между Москвой и Парижем, "торгует родиной". В день показа "Бедных родственников" на "Кинотавре" я встретил одного неудачливого конкурсанта, который в ярости бежал с просмотра, готовясь жестоко расправиться с торговцами родиной. Между тем торговля родиной — это не тщательно завуалированная идея и не художественный метод, а тема фильма и профессия главного героя Эдика, который помогает рассеявшимся по свету евреям найти своих родственников в украинском городке. Явный отблеск "Мертвых душ" (режиссер одновременно снимал сериал по Гоголю) не отменяет во многом трэшевой, или попсовой, природы этой трагикомедии, однако ее гуманистическая и даже сентиментальная природа явственно иная, чем у "Жмурок".
В списке награжденных не оказалось социальной мелодрамы Ларисы Садиловой "Требуется няня", которая могла бы конкурировать с "Бедными родственниками", если бы отчетливее обозначила жанр и стиль на стыке реализма с социальным психоанализом. Жюри оказалось достаточно компетентным, чтобы оценить два стопроцентно авторских фильма фестиваля и наградить специальным призом "4" Ильи Хржановского (см. Ъ от 10 декабря 2004 года) и призом за лучший дебют "Первые на Луне" свердловчанина Алексея Федорченко (см. Ъ от 6 июня 2005 года).
Хотя "Кинотавр" стал национальным фестивалем, на нем присутствовало около сорока зарубежных экспертов и дистрибуторов. На круглых столах и дискуссиях они говорили о меняющемся имидже российского кино. В свое время Запад знал в основном "диссидентский" (и в формальном смысле тоже) кинематограф, традиция которого ассоциируется с Тарковским, потом с Сокуровым и Звягинцевым. Фильмы Рязанова и Гайдая были за границей почти неизвестны, и к понятиям "русский экшн" или "русский юмор" там не привыкли: до сих они звучат как оксюморон. Теперь, однако, хотя иностранцы нашли "Жмурки" довольно наивной попыткой комикса, в принципе они признали, что арт-хаусный имидж российского кино себя исчерпывает. Правда, инерция сильна, и это вопрос времени.