В Госдуме в понедельник прошло межфракционное заседание по вопросам медико-психологической, социальной и профессиональной реабилитации участников специальной военной операции (СВО) на Украине. Депутаты, чиновники, врачи и общественные деятели собрались обсудить новые подходы к разработке мер и программ реабилитации и абилитации. Однако разговор, как отметил “Ъ”, получился шире и закончился неожиданным предложением: по мнению ветерана боевых действий в Афганистане, самая прекрасная реабилитация — это «жить в мире».
Ветеран Афганистана Алексей Пята (справа) рассказал Сергею Миронову (слева), что был на реабилитации в санатории лишь однажды
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Ветеран Афганистана Алексей Пята (справа) рассказал Сергею Миронову (слева), что был на реабилитации в санатории лишь однажды
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Реабилитацию участников специальной военной операции, получивших ранения, увечья или заболевания в ходе выполнения боевых задач, обсуждали в Госдуме по инициативе фракции «Справедливая Россия — За правду». Открывая заседание, ее руководитель Сергей Миронов напомнил, что по итогам встречи Владимира Путина с матерями военнослужащих в ноябре прошлого года был составлен перечень поручений. Одна из задач — разработка комплексной программы по реабилитации. Над ее решением сейчас трудятся и депутаты, и правительство, и региональные власти. Господин Миронов прежде всего заявил, что «ни в коем случае» не должен повториться «опыт Афгана» (боевые действия, которые СССР вел в Афганистане в 1979–1989 годах): «Когда наши герои возвращались после выполнения приказа родины, а им говорили, что не посылали их туда. Мы знаем эти страшные цифры и по количеству самоубийств, и по количеству осужденных афганцев. Мы должны делать выводы из того, что было, и быть готовыми проводить комплексную и медико-социальную, и психологическую, и иные виды реабилитации для наших воинов-победителей. Что они вернутся с победой, никто не сомневается»,— сказал Сергей Миронов, и весь малый зал Госдумы зааплодировал в ответ.
Депутат отметил, что вопросами реабилитации участников СВО сегодня занимаются Минздрав, Минтруд и Минобороны, и высказал опасения, что будет «как в известной пословице»: у семи нянек дитя без глазу.
Он выделил регионы, где уже идет работа в этом направлении. В частности, в Нижегородской области с членами семей участников СВО подписывают военный социальный контракт, в рамках которого они получают различную помощь. Однако, по его мнению, должен быть разработан «единый федеральный стандарт реабилитации».
Директор НМИЦ «Лечебно-реабилитационный центр Минздрава России» Сергей Царенко в своем выступлении фактически объяснил, что имел в виду господин Миронов. Он отметил, что реабилитацию следует разделять на несколько направлений. Например, система реабилитации пациентов с черепно-мозговой травмой «хорошо отработана в рамках имеющихся порядков оказания помощи» медицинского ведомства. Что касается пациентов со спинальной травмой, здесь «возможностей для реабилитации меньше»: «Пациента с такой проблемой можно только научить пользоваться мочевым пузырем, прямой кишкой, обучить профилактике пролежней. А дальше — проблемы абилитации, и это вопрос не к Минздраву, а к конкретному ведомству, которое занимается психологической реабилитацией (Минтруд.— “Ъ”)». Так же и пациенты с ампутациями, причем не только военнослужащие, но и жители новых российских территорий, подчеркнул господин Царенко: в подведомственном Минздраву учреждении проведут ампутацию, подготовку культи, но за обеспечение и установку протеза отвечает Минтруд. «Поэтому, если мы собираемся делать это в минздравовских учреждениях, надо создать единую технологию, иначе утонем в межведомственных взаимодействиях. Или все отдать Минтруду»,— сказал Сергей Царенко.
Глава комитета по охране здоровья Дмитрий Хубезов, на днях получивший орден Мужества за работу в военном госпитале у линии фронта на территории ЛНР, заявил, что участникам спецоперации необходима постоянная «проактивная психологическая помощь». Он также добавил, что «наших ребят и защитников» нужно обеспечить всем лучшим, что есть в мире,— не только средствами реабилитации, но и современными методиками, что уже требует подготовки специалистов.
При этом в начале заседания Сергей Миронов с грустью сообщил, что, например, в его родном Санкт-Петербурге вузы перестали готовить физиотерапевтов, и признал, что дальше дефицит кадров будет только усиливаться.
Глава «Комитета семей воинов Отечества», член СПЧ Юлия Белехова предположила, что нужно создать «социальный паспорт семьи», чтобы близкие военнослужащего, мобилизованного или добровольца могли получить помощь максимально просто — лишь зайдя на «Госуслуги». «Когда мы приезжаем за ленточку к бойцам, они нам говорят: "Сделайте так, чтобы наши семьи были опекаемы, чтобы они ни в чем не нуждались"». По мнению госпожи Белеховой, нельзя оставлять без помощи и внимания семьи пропавших без вести. А раненым участникам СВО, подчеркнула она, уже в госпитале необходимо предоставлять маршрут будущей социальной жизни: помочь понять, чем он хочет заниматься дальше, где может получить дополнительное образование.
Депутат «Справедливой России» Олег Нилов выступил с оригинальным предложением. Он напомнил, что в России 700 тыс. депутатов разных уровней и еще миллионы чиновничества: «Если каждый депутат возьмет под опеку семью погибших, раненых, да и просто вернувшихся с войны и находящихся сегодня там, вы понимаете, какая это будет мощная терапия? — На этом месте особенно громко захлопали сидящие в зале ветераны ВДВ.— Вот об этом я предлагаю задуматься всем партиям. Чтобы каждого внутри партий, внутри фракций ночью разбудили: "А у тебя кто под опекой, называй позывной, фамилия, имя. Чем ты помогаешь ему?"».
Выбивалось из общего ряда и выступление руководителя «Общества инвалидов войны в Афганистане — Московский Дом Солдатского Сердца» Михаила Яшина. «Мы сейчас говорим об абстрактном ветеране боевых действий, об абстрактных участниках СВО. А задам вопрос: вы вообще в глаза их видели, вы с ними общались? О каком профильном образовании вы говорите, если сначала надо, чтобы у него мотивация к жизни включилась? О каком психологическом состоянии? Вы же знаете, что посттравматическое стрессовое расстройство — это у нас психиатрическое заболевание и с ним кладут в дурку. Какой боевой офицер, награжденный за храбрость и героизм, пойдет и признает, что он имеет симптоматику ПТСР?»
Господин Яшин, потерявший ногу в 19 лет, пожаловался, что не может попасть без очереди в бывший госпиталь для ветеранов боевых действий, который в пандемию коронавируса стал геронтологическим центром для всех граждан.
«А как же ветераны? Надо вообще в стенах Госдумы поднять вопрос о статусе ветеранов боевых действий. Сейчас мы начали говорить про СВО. А разве этой проблемы раньше не было? А ребята с Кавказа в каком состоянии приходили? Во время второй кампании Владимир Владимирович (Путин.— “Ъ”) начал порядок наводить, мотивировал деньгами. А вы знаете, что ребята с этими деньгами приходили, садились и бухали? — продолжил Михаил Яшин.— Если афганцы заходили к чиновникам с гранатами, здесь совершенно другое будут делать».
Еще один ветеран боевых действий в Афганистане Алексей Пята попросил слово вне регламента заседания. Он рассказал, что был на реабилитации лишь однажды, в 1986 году, через год после дембеля, в санаторий его отправил судоремонтный завод в Архангельске. Он добавил, что многие его боевые товарищи до сих пор не имеют протезов, и предположил, что такая же судьба ждет большинство участников СВО. «Поэтому считаю, что самая прекрасная реабилитация для каждого из нас, мужики, и для женщин, которые нас отправляют на войну и встречают в каком-то виде — таким, как я, бравым, с ампутациями, с проблемами с головой или в цинковом гробу,— так вот самая важная реабилитация — это жить в мире,— сказал ветеран войны в Афганистане.— Так давайте разговаривать о том, чтобы война быстрее закончилась».
Заседание продлилось больше четырех часов. Его организаторы обещали направить все высказанные предложения в правительство.
