выставка концептуализм
В галерее Stella Art (в Скарятинском переулке) открылась выставка Андрея Монастырского "Земляные работы". Смелость галереи, решившей выставить столь эзотерического художника, и автора, чуть ли не впервые согласившегося вынести сотрудничество с коммерческой галереей, оценила ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Андрей Монастырский — одна из ключевых фигур московского концептуализма, да и всего российского современного искусства. Он не только художник, но и теоретик, мыслитель, гуру, создатель философской системы или, если угодно, учения, которым, по сути, и является московский концептуализм. Не случайно на выставке "Москва--Берлин. 1950-2000" его работы "рифмовались" с произведениями шамана и бунтаря Йозефа Бойса. Правда, в отличие как от Бойса, так и от большинства своих собратьев по московскому концептуализму, Андрею Монастырскому были чужды социальные и политические проблемы. Его работы интровертны, даже эзотеричны. Изучению изнанки советской идеологии и героике "подполья" Андрей Монастырский предпочел выход во внеидеологическое пространство — "Поездки за город", как назывался многотомный труд, документирующий и интерпретирующий акции группы "Коллективные действия", чьим лидером господин Монастырский остается с момента основания группы — 1976 года.
Когда современное искусство вышло из подполья, Андрей Монастырский не спешил возвращаться "из-за города". Его классические произведения и документация акций "КД" присутствуют в постоянной экспозиции Третьяковки и выставляются на Западе, но в московских галереях за последние десять лет у господина Монастырского было от силы три выставки. И вовсе не потому, что художник бездействует. Современное рыночное пространство оказалось для него таким же чуждым, как и советский официоз. Да и представление на суд профанов искусства, долгое время предназначавшегося лишь "посвященным" (на акции "КД" допускались отнюдь не все желающие), казалось чем-то рискованным, как поселить в аквариум диковинных глубоководных созданий: кажется, что, покинув привычные глубины, они если не погибнут, то, к примеру, перестанут светиться и утратят всю свою красоту.
Тем не менее первую масштабную персональную выставку Андрея Монастырского удалось устроить наиболее, казалось бы, чуждой духу подполья галерее Stella Art. Для знакомства широкой публики с творчеством классика был выбран проект "Земляные работы", задуманный еще в 1987 году. Так что выставка обладает несколько двусмысленным статусом авторского повтора так и не осуществленного вовремя произведения. "Земляные работы" — вещь программная. Это своего рода теорема, доказывающая основные положения концептуальной школы, например, наглядно демонстрирующая, что такое "экспозиционные" и "демонстрационные" поля. К тому же "Земляные работы" как нельзя лучше подходят для возвращения "из-за города": "экспозиционные поля" здесь — это не только стены галереи, но и сам город, частью которого она является, в том числе и советские стройки 1980-х, которые, как предполагает Андрей Монастырский, выступали бессознательным "источником вдохновения" для него и его коллег. Так, эволюция альбомов Ильи Кабакова, оказывается, зависела от долгостроя, вид на который открывался из окон мастерской художника. А ямы и траншеи, которые вдруг стали рыться во время акций "КД", появились не без влияния "земляных работ", долгое время шедших неподалеку от дома Монастырского.
Впрочем, все эти сложные построения никак не отразились на лаконичности экспозиции. Снятые без всяких претензий на художественность фотографии строек размещены в боковом зале, а основное пространство экспозиции занимают большие черные прямоугольные щиты с расположенными по углам аккуратными пирамидками накрученной на гвозди веревки, напоминающими не то рога, не то раковины. Именно эти щиты и являются "демонстрационными полями", по мысли автора символизирующими "внутренний хаос художника", которые пытаются сдержать внешние, принадлежащие культуре "экспозиционные поля".
В этих объектах и вправду есть нечто завораживающее: можно, например, почувствовать их — как экраны, от которых рикошетом отскакивают все наши попытки интерпретаций, или ощутить ту сжатую энергию, которая присутствует в тугих, как пружина, мотках веревки. В отличие от посвященных, которым Андрей Монастырский привык адресовать свои работы, посетитель галереи волен не вдаваться в толкования автора и не делать медитационных усилий, а воспринимать "Земляные работы" как импозантную минималистскую абстракцию, тем более что экспозиция получилась неожиданно эффектной. Но интерес и даже радикальность такого в общем-то поворотного для нашего искусства события, как выставка Андрея Монастырского в галерее Stella Art, заключается в том, что, пожалуй, впервые Андрей Монастырский решился на ситуацию, в которой он уже не полностью контролирует тот смысл, который могут приписать его искусству. Вместо "живой легенды", окруженной тридцатилетней традицией догм, апокрифов и ересей, галерее и зрителям теперь придется иметь дело просто с живым художником, каждое новое произведение которого открыто для вольных интерпретаций и нерегламентированного восприятия.