фестиваль кино
После бурного уикенда, отмеченного мировой премьерой последней серии "Звездных войн", Каннский фестиваль вступил в свою вторую половину. Несмотря на неудачи и полуудачи больших мастеров, надежда увидеть шедевр не покинула АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА.
О том, что считать шедевром, мнения разошлись. По поводу "Точки соответствия" Вуди Аллена одни риторически заметили, что "не надо учить старую собаку новым трюкам", другие же нашли картину неожиданной и даже усомнились, впрямь ли ее снял сам Аллен: недаром на пресс-конференции старина Вуди не мог вспомнить один из эпизодов, о котором спросил журналист. Насчет "Звездных войн" все единодушно признали "Месть ситхов" самой взрослой и вменяемой из всех серий эпопеи. В то время как поклонники Натали Портман и Сэмюэля Л. Джексона сходили с ума у входа в фестивальный дворец, благообразный седовласый Лукас рассказывал о Вьетнаме, Ираке и трудностях распространения демократии. Он несомненно заслужил врученный ему вчера французский орден Почетного легиона. Как и другой новоиспеченный кавалер — президент Каннского фестиваля Жиль Жакоб. Причем оба получили звание командиров ордена, в то время как актер Даниэль Отой был произведен только в офицеры. Может, ему добавят звездочку, наградив призом за лучшую роль в фильме "Скрытое".
Из конкурсных картин эта, снятая во Франции австрийцем Михаэлем Ханеке, считается на сегодняшний день главным фаворитом конкурса. Это очередной скрупулезный анализ болезней европейского общества, скрытых (отсюда название) красивым благополучным фасадом. Господин Отой играет интеллектуала-телеведущего, Жюльетт Бинош — его жену, работницу издательства. Некий неизвестный подбрасывает им видеопленки, из которых следует, что за семьей следят. Постепенно выходят из тени мрачные призраки прошлого. Хозяин дома в детстве предал алжирского мальчика, потерявшего родителей. Теперь прошлое страшным образом настигает его. Михаэль Ханеке продолжает свою тему, начатую еще его ранним фильмом "Видеопленки Бенни": вуайеризм массмедиа, которые провоцируют насилие, и вина западного общества перед третьим миром. Большинство в Канне поддержало этот серьезный и конструктивный фильм, хотя есть и те, кто считает, что из него слишком выпирает гневный указующий перст, а обвинять шестилетнего мальчика в последствиях эпохи алжирской войны — чересчур сильная метафора.
Схема благополучной семьи, которая разрушается вторжением насилия, популярна в этом году в Канне. Как и другая — анализ подсознания тех, кто сам разрушает себя (христосоподобный рок-музыкант из "Последних дней" Гаса Ван Сента), а нередко и окружающих (герои фильма Атома Эгояна "Где зарыта правда", название которого можно перевести и иначе — "Когда правда лжет"). Правда лжет, а реальность оказывается двойственной почти в каждом конкурсном фильме. Хотя это еще не гарантирует художественного качества. Самыми большими разочарованиями стали канадские ленты. Вслед за Атомом Эгояном свою новую работу представил другой классик из этой страны — Дэвид Кроненберг. В его фильме "История насилия", пронизанном теми же мотивами агрессивной двойственности, лишь с трудом угадываешь одного из важнейших режиссеров 80-90-х годов: юмор натужен, а сама история достойна малобюджетных поделок низшей категории, а не самого Кроненберга и каннского конкурса.
Воскресенье и понедельник принесли еще два сильных впечатления. "Битва на небесах" молодого мексиканца Карлоса Рейгадаса — мощный, почти бунюэлевский кусок большого кино, до предела радикального и по сути экспериментального. Фильм начинается со сцены натурального секса, причем герои, им занимающиеся, чаще всего монструозны. До самого конца этот гротеск остается грубо физиологичным и в то же время высокодуховным, политически заостренным, резко антиклерикальным и почти бессюжетным: действие буквально разыгрывается в подсознании героя, похитившего и доведшего до гибели ребенка. Здесь уместны высокие аналогии вроде "Преступления и наказания" — хотя никто на них навязчиво на указывает.
Именно этот фильм придал фестивалю необходимый и столь ценимый здесь радикальный акцент — а не с трепетом ожидаемый фанами Ларса фон Триера "Мандерлей". Нет, это не было разочарование, совсем напротив. Датчанин продолжает свою линию брехтовского интеллектуального кино, мало того, "Мандерлей" — прямое продолжение "Догвиля", следующий пункт остановки режиссера на карте Америки или просто современного мира. Грейс (вместо отказавшейся Николь Кидман в этой роли снялась Брис Даллас Хоуард) вместе со своим отцом и эскортом бандюганов приезжает в 1933 году в южный городок, где сохранился островок рабства спустя 70 лет после его законодательной отмены. В этот момент умирает хозяйка плантации Мэм (культовая голливудская звезда Лоран Бэкол). Грейс, из которой жестокие обыватели Догвиля не до конца выбили идеализм, берет на себя миссионерские бразды и пытается привить негритянской общине навыки свободы и демократии. Разумеется, этот благой порыв кончается крахом (у Триера получается почти прямая полемика с Ханеке), причем неполиткорректный датский режиссер в изображении этой ключевой коллизии современного мира не щадит ни ту, ни другую сторону. Негры (само это ныне запретное слово в фильме нещадно эксплуатируется) показаны ленивыми и любящими плетку, белая женщина не может скрыть своих смешанных со страхами тайных желаний, в частности секса с могучим черным мужчиной. Как сказал сам Триер, это кино помирит правых и левых, расистов и прогрессистов, потому что все они его дружно возненавидят.
На деле, однако, "Мандерлей" не вызвал настоящего шока, да и не мог после "Догвиля", в котором впервые был обнажен новаторский прием кинематографа в суперусловных декорациях. Все же это вторая часть единого проекта, и трудно ожидать, чтобы она была совершенно отдельным, ломающим все каноны шедевром. Если это и шедевр, то спокойно помещающийся в уже обжитую и знакомую вселенную Ларса фон Триера. Скорее всего, жюри не остановит свой выбор на этой картине; больше шансов, что Триеру удастся получить вторую Золотую пальмовую ветвь в будущем, за последнюю часть "американской трилогии", которую ему еще предстоит снять.
А кто победит на этот раз? Жюри явно разделилось на две фракции: одну возглавляет председатель Эмир Кустурица, другую — пионерка французской "новой волны" Аньес Варда. Объединит ли их фильм Михаэля Ханеке? Или японская "Травля" Кобаяши Масахиро, которая получила низкие оценки критиков, но вызвала продолжительные аплодисменты членов жюри? Об этом мы узнаем к концу недели.