В Анкаре вчера завершился очередной раунд переговоров о строительстве нефтегазопровода, который свяжет месторождения Казахстана и Азербайджана с турецкими средиземноморскими портами. Одновременно Турция объявила о своих планах сократить судоходство по Черноморским проливам в связи с "угрожающей экологической обстановкой в районе Стамбула". И хотя официально оба проекта не связаны друг с другом, все же напрашивается вывод, что в случае их осуществления роль Турции как посредника в отношениях центральноазиатских республик бывшего СССР с Западом может значительно возрасти. Соответственно, это может привести к ослаблению влияния России. Сегодня значительная часть экспортируемых этими странами энергоресурсов перевозится российскими судами, а участие России в строительстве и эксплуатации проектируемого нефтегазопровода будет, по-видимому, сведено к минимуму. Таким образом, возможен очередной виток регионального соперничества Москвы и Анкары. Ситуацию анализирует СЕРГЕЙ ЦЕХМИСТРЕНКО.
Идея строительства нефтегазопровода из Центральной Азии возникла в Анкаре задолго до распада СССР. Первоначально предполагалось, что он пройдет через территорию Армении, однако карабахский конфликт эти планы нарушил. До конца, правда, в Турции от них так и не отказались, и это стало одной из многочисленных причин активной заинтересованности Анкары в скорейшем урегулировании армяно-азербайджанского конфликта. Вместе с тем в Анкаре отдают себе отчет, что в ближайшее время северные соседи Турции вряд ли договорятся между собой, что и послужило поводом для разработки альтернативных проектов.
Два из них стали предметом обсуждения на завершившихся вчера в Анкаре переговорах, в которых, кроме представителей турецкой нефтяной компании Botas, приняли участие их коллеги из Азербайджана (компания SOCAR), а также эксперты British Petroleum и американских фирм Amoco, Pennzoil и Unocal. По первому проекту нитка нефтегазопровода пройдет через Грузию. Второй проект предусматривает строительство магистрали через Нахичевань и Иран. Протяженность их примерно одинакова — 1150 и 1060 км, себестоимость — до $2,5 млрд, пропускная способность — по 40 млн т в год. В то же время если бы нитка шла через Армению, то ее себестоимость вряд ли превысила бы $1,5 млрд.
Пока заинтересованные стороны не отдали предпочтения ни одному из проектов. Нестабильность в Грузии, с одной стороны, и нежелание оказаться в малейшей зависимости от извечного регионального соперника — Ирана, с другой, не позволяют Анкаре сделать окончательный выбор. Но он неизбежен. Турецкое руководство уже давно вынашивает выступить для Запада посредником в регионе, который мог бы стать альтернативой Персидскому заливу. Но тут возникает проблема "третьего лишнего" — Россия сама не прочь сыграть ту же роль.
В качестве логичного шага в рамках новой региональной стратегии можно считать намерение Анкары уже в ближайшее время ограничить судоходство в Черноморских проливах, мотивируя это "экологической угрозой" для десятимиллионного Стамбула. По словам побывавшего на прошлой неделе в Москве главы МИД Турции Хикмета Четина (Hikmet Cetin), сейчас через проливы ежегодно перевозится 70-100 млн т нефти и нефтепродуктов, причем подавляющее большинство — на российских судах. Конечно, с потерей балтийских портов Россия была вынуждена увеличить объем перевозок в этом районе. Тем не менее Россия руководствуется международными нормами о свободе судоходства в проливах. Как подчеркнул на днях посол России в Анкаре Альберт Чернышов, международный статус и свобода навигации в проливах не должны быть изменены. И в этой начавшейся дипломатической полемике легко просматривается потенциал будущих весьма серьезных споров и разногласий.