бизнес и власть
25 апреля президент выступил с посланием Федеральному собранию. Немалая его часть посвящена налоговым и околоналоговым вопросам. Это и налоговый терроризм, и рэкет со стороны госчиновников, и непомерно долгий десятилетний срок давности по приватизационным сделкам. Соответствующие поручения правительству уже даны. Остается ждать, что в итоге получит бизнес: стимулы для инвестиций или необходимость бороться с участившимися налоговыми проверками и усилившимся произволом чиновников.
В своем послании Владимир Путин наметил четкую тенденцию, которой должны следовать российские власти с целью улучшения экономической ситуации в стране, которая в последнее время, безусловно, оставляет желать лучшего. Курс — на либерализацию: покончить с произволом налоговых органов, избавить бизнес от страха перед переделом собственности и, наконец, провести амнистию капиталов, тем самым не силой, а методом убеждения вернув деньги в Россию из офшоров (см. справку). Зеленый свет дан и накоплениям граждан. Для них президент предложил ликвидировать налогообложение наследства.
Однако тенденции в действиях российских властей формируются не сиюминутно, а складываются годами. И практически по всем вопросам, которые затронул в своем послании Владимир Путин, такие тенденции уже сформировались. И переломить их президенту пока не удается.
Взять, к примеру, налог на наследование и дарение. Почти два года правительство сражалось с Госдумой, решившей освободить от этого налога близких родственников, сохранив налогообложение фактически лишь для случайного наследства. Министерство финансов, представлявшее в Госдуме интересы правительства, настаивало на том, что наследники олигархов обязательно должны поделиться с государством. О том, что налог на наследование и дарение в России вообще практически не платится (в прошлом году поступления составили 350 млн рублей), так как его легко обойти, а если и платится, то отнюдь не олигархами, а рядовыми гражданами, Минфин умолчал.
Теперь же, после того как налог поручил ликвидировать президент (и с этим Минфин, естественно, не спорит), ведомство Алексея Кудрина продолжает бороться с депутатами. Но на сей раз уже за взимание подоходного налога с подарков, полученных от близких родственников. Ведь об этом президент ничего не сказал.
Другой пример — реформа налогового администрирования. Старт реформе также дал президент еще в феврале 2005 года, пообещав бизнесу ограничить произвол налоговиков. В апрельском же послании он просто еще раз обратил на это внимание. Тем временем Минфин уже три месяца активно занимался воплощением президентских поручений в жизнь. Итог известен: после многодневных согласований текста законопроекта с предпринимательским сообществом бизнес разочарованно разводит руками. Отменять повторные проверки, против которых выступали предприниматели, Минфин отказался, камеральные проверки становятся все более мощным инструментом давления на налогоплательщиков, санкции за налоговые правонарушения ужесточаются. Такая вот тенденция. Единственный либеральный шаг: выездная проверочная деятельность налоговиков все-таки несколько ограничивается.
В подобной ситуации обещанная президентом амнистия капиталов может оказаться очередным нереализованным поручением. Или же реализованным только на бумаге. Одно дело — предложить налогоплательщикам легализовать средства на зарубежных счетах, заплатив за это 13%, и спать спокойно, не опасаясь тут же оказаться за решеткой. Другое дело — оказаться за решеткой, заплатив 13%, или попасть после легализации под пресс налоговых органов, которые, как минимум, будут продолжать мучить налогоплательщиков проверками и грозить им уголовными делами за неуплату налогов, в том числе и с тех самых зарубежных денег. Если же рвение налоговиков подкрепит при этом Конституционный суд, который 26 мая должен рассмотреть дело о проверке конституционности действующего положения Налогового кодекса, устанавливающего трехлетний срок давности для налоговых преступлений (срок давности могут отменить), перспектива амнистии капиталов выглядит и вовсе безрадостно.
По крайней мере для тех, на кого она рассчитана, то есть для предпринимателей, принимающих решение о возможности возврата денег в Россию. И до тех пор пока этим деньгам будет безопаснее оставаться за рубежом, нежели возвращаться в российские банки, никакая амнистия просто не имеет смысла.
Недаром особых призывов к прощению беглых капиталов не слышно и со стороны предпринимательского сообщества. Не потому, что бизнес не хочет быть амнистирован, а потому, что опасаются самой амнистии. Например, председатель правления РАО ЕЭС России Анатолий Чубайс еще год назад так охарактеризовал возможную амнистию капиталов: "Это явно вторичный инструмент по отношению к базовой вещи — инвестиционному климату, а если быть еще более точным, то по отношению к частной собственности в стране. Амнистии — это заманчивая вещь, соблазн для власти. Вроде как провели — и все встало на свои места. Но это не так. Есть примеры успешных амнистий, например в Казахстане, а есть примеры неуспешных амнистий. В моем понимании амнистия — это вторичная вещь по отношению к фундаментальной основе".