фестиваль танец
В Вильнюсе на "Новом балтийском танце" (об открытии фестиваля см. Ъ от 6 мая) наконец-то выступили страны собственно Балтии — Литва и Латвия. ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА убедилась, что за девять лет существования фестиваля бывшие советские республики так и не разобрались, что же такого нового появилось в их балтийском танце.
Танцевальная компания Ольги Жетлухиной из братской Латвии привезла спектакль "Еще раз о том же" — о нежных ростках первой любви. Аккордеон и мандолина наяривали теплые человечные мелодии, а шестеро обоеполых артистов, одетых в детские пижамки со слониками, сюсюкали неповоротливыми телами нечто инфантильное. Признаться, таких неграмотных тел не найти даже в российской глубинке: бритоголовые парни будто попали на сцену прямиком с призывного пункта, девицы словно брали уроки в культпросветучилище. Бедные латыши даже устоять на одной ноге не в состоянии. И хореографиня Жетлухина это понимает, иначе не развернула бы пространную игровую сцену сельских танцулек и не посадила бы перезрелых детей рядком, заставив их целовать друг друга то в плечико, то в щечку. Увы, всем прибалтам хочется побыстрее стать настоящими европейцами — и вот соавтор госпожи Жетлухиной англичанка Фиона Милуорд припаивает к этой незатейливой жанровости нечто метафизическое типа полета ангелов в пространстве. Несчастные неофиты были вынуждены битых полчаса балансировать на заднице с поднятыми конечностями, запускать "волну" по деревянным торсам и заторможенно слоняться по сцене, посильно изображая бесконечность времени и пространства.
Литву представляли два коллектива: возникшая еще в советские времена муниципальная "Аура" и самоокупаемый коллектив Анжелики Холиной. У этой выпускницы Российской академии театрального искусства репутация главного поставщика китча на литовские сцены. Китчем в Литве называют чуть ли не всякое общедоступное зрелище, а госпожа Холина считает своим долгом непременно развлечь зрителей, добавляя в свои работы изрядную дозу эстрадной яркости. Публика валом валит на ее спектакли, что для небогатого фестиваля играет не последнюю роль. Так что организаторы, потупив глазки, регулярно включают в программу "Нового балтийского танца" очередную премьеру Театра танца Анжелики Холиной.
Показанное на этом фестивале "Болеро" Равеля старалось угодить сразу нескольким категориям зрителей. Поначалу оно было похоже на стрип-клуб для женщин: семеро мужчин поочередно выходили в центр сцены и показывали, на что они способны. Кто расползался в шпагатах, кто выпрыгивал в классических jete и assemble, кто изгибался по-змеиному, кто обнажал бицепсы и волосатую грудь, кто тряс чреслами, кто — торсом. Равелевская музыка все не кончалась, мужчины, так и не скинув ни штаны, ни марлевые и тюлевые рубашонки, пошли по второму заходу. Укрупнившиеся в соответствии с музыкальным крещендо телодвижения приобрели такую кокетливость, что стало очевидно: зрительницам здесь ловить нечего. И когда в экстатическом финале артисты принялись носить друг друга на руках, обозреватель Ъ сочла себя свободной от служебных обязательств.
У выступавшей в тот же вечер "Ауры" репутация, напротив, безукоризненная: глава труппы Бируте Летукайте училась у родоначальницы литовского экспрессионизма — гонимой советской властью Киры Дауетайте. Поэтому в творчестве ученицы сочетаются пристрастие к по-дамски истеричной пластической абстракции и склонность к обличению коммунистического насилия.
В спектакле "Асептическая зона, или Литовские песни" гражданственность решительно преобладает. Сцена огорожена по периметру световым лучом, по которому мерно марширует устрашающий функционер в черном костюме и красном галстуке. В гетто сценической площадки корчится в муках честная литовская молодежь. Долго-долго эти ребята не могут подняться с колен и встать на сведенные судорогой ноги. Тыкаются головами в луч и отшатываются, как от тока колючей проволоки. Бесчеловечный политработник гнусно топчет достоинство литовских девушек, хватая их поперек живота, таская за волосы и отшвыривая, как использованные презервативы. В бессильной ярости взвиваются в воздух и рушатся наземь смелые литовские парни. Кончается все безнадежно: распростертые тела погружаются во мрак.
Примерно так в 70-е годы наш балетный театр изображал фашистское нашествие. Только в финале непременно проглядывало нечто оптимистичное — то барельеф павшим, то луч победы. Судя по пафосному спектаклю госпожи Летукайте, советская власть навсегда вытоптала в Литве остатки европейского вкуса — и ничего с этим уже не поделаешь.